— В каждой семье должно быть двое родителей, — изрек Шебле.

— Несколько туманно, — пожал плечами Болан.

— О какой семье вы говорите?

— О большой человеческой семье. Сначала были Адам и Ева. Отец и мать. А Квебек — все равно что ребенок, ныне всеми покинутый. Но даже у внебрачного ребенка двое родителей. Для Квебека роль отца играла Франция, а роль матери — Канада. Поэтому Канада и сохраняет некоторые права на свое «чадо».

Болан закурил сигарету.

Наступило долгое молчание, которое прервал Болан:

— Говорят, дети очень тяжело переносят распад семьи.

— Я тоже так думаю.

— Это ведь очень щекотливый вопрос для ребенка: на чью сторону ему встать?

— Очень щекотливый, — согласился Шебле. — Но ведь всегда есть золотая середина.

— Непригодная категория.

— Увы!

— Что предпримут федеральные власти в отношении предстоящей конференции?

— Ничего. Им остается ждать, наблюдать — и только.

— Вы с ними встречались?

— Разумеется.

— А полиция Квебека?

— Большего от нее ожидать не приходится.

— Почему?

Шебле развел руками:

— Во-первых, из-за отсутствия решительности. А во-вторых, по причине соблюдения законности. Не было совершено ни единого преступления. Ни единого видимого преступления. К тому же сюда примешивается политика. В общем, положение весьма и весьма сложное.

— Кто-то был подкуплен, — предположил Болан.

— Кто?

— Угадайте, — тихо произнес Шебле.

— До каких пор это будет продолжаться, Андре?

— Достаточно долго, чтобы заразить цинизмом все молодое поколение Квебека.

— Юные революционеры?

— Может быть.

Болан вздохнул.

— Вечный круговорот, — задумчиво проговорил он.

— Да, вечное движение в колесе власти.

— Надеюсь, молодое поколение, о котором вы мне говорили, все же найдет золотую середину, — подытожил Болан, вставая. — Я пришел сюда только потому, что мы договаривались о встрече заранее. А также для того, чтобы сообщить вам: я отказываюсь от кампании в Монреале.

— Точно?

— Абсолютно.

— Тогда что же вы намерены предпринять?

— Я проведу ночь в отеле в обществе известных вам господ, а затем покину город.

— Как это?

— Вот так. Кстати, в отеле я познакомился с девушкой, которая спасла мне жизнь. Я хотел бы поблагодарить ее. Она сказала, что ее зовут Бетси Гордон, но это имя ей не подходит. Внешне она типичная француженка. Девятнадцать-двадцать лет, доверчивые глаза и мужество Жанны Д'Арк.

Шебле пристально посмотрел на него, а потом ответил:

— Вы угадали, я ее знаю. Я передам ей ваши слова.

— Андре, мне нужно с ней поговорить.

Канадец выдержал долгую паузу. Наконец он встал и протянул Болану руку.

— Храни вас Господь, Мак Болан, — тихо произнес он. — Спасибо, что пришли. Подождите минутку, сейчас я пришлю девушку.

Честное и искреннее лицо Шебле не таило никакой опасности, однако что-то толкнуло Болана укрыться в тени, едва канадец покинул комнату.

Он вытащил пистолет, проверил его и вновь засунул в кобуру под мышкой.

Ждать пришлось недолго. Вероятнее всего, она находилась где-то в доме. Бетси Гордон была одета все в то же шелковое платье, и Болан вновь отметил поразительную грациозность ее походки.

Девушка не сразу увидела его. И потому, когда он внезапно выступил из тени, она вздрогнула всем телом.

— Привет, — тихо сказал Болан.

Девушка замерла, потупив взор.