Третий из бригады гномов, попавшей к Рафику, аккуратно, двумя пальчиками взял стрелку зелёного лука и попробовал, откусив маленький кусочек. Сначала он сморщился, а затем его лицо расплылось в блаженной улыбке.

— Что это за чудесная вещь⁈ Ребята, попробуйте! — он стал пихать лук в рот своим соседям. — Она сначала жжётся, а потом… потом… неописуемо. Пробуйте!

Рафик схватился за голову.

— Вы зелень, овощи, фрукты вообще не знаете, ребята? — спросил он, наблюдая, как они аккуратно пробуют, а затем с восторгами начинают поглощать.

Более того, слов, подходящих по смыслу, в их языке практически не было, а только один аналог для всего, который переводился: «произрастающий на поверхности, далеко от дома».

— Нет, — покачал головой самый старший из гномов, что и был бригадиром маленького отряда. — Ничего такого мы не ведаем. Это просто пища богов!

А вот с мясом они были знакомы. Хоть и не избалованы. Поэтому порции шашлыков исчезали в них, словно в электрической мясорубке. И всё это заливалось изрядным количеством коньяка.

Ожидаемо, что через некоторое время все они осоловели, принялись громко разговаривать, петь свои унылые песни и рассуждать о вечном.

— Тысячелетиями, — говорил один из них с огромным фингалом под глазом, помахивая в воздухе указательным пальцем, — живём мы по заветам Хозяйки подземных недр и никогда не были так счастливы и сыты. А вы, пользуясь тем, что у вас всё это есть…

Он потерял мысль, но некоторое время сидел, продолжая потрясать пальцем и прислушиваться к песне, что тянули его товарищи.

— Не были счастливы и сыты, а теперь, наконец, это случилось, дарагой? — подтолкнул его обратно к мысли Рафик, но получил не совсем то, что ожидал.

— Нет, — опомнился вдруг гном. — Мы глубоко несчастны, потому что мы — трудяги, а питаемся рыбой из подземных рек и озёр, водорослями какими-то, мидиями там всякими, грибами, мхами… живём впроголодь, а вы… — он махнул на распорядителя рукой, выпил ещё коньяка и закусил хрустящим огурчиком. — У нас мясо бывает только по праздникам, — с обидой проговорил он и добавил: — А знаешь, когда у нас праздник?

— Когда, дарагой? — подыграл ему Рафик, стараясь, чтобы гостю было комфортно. — Только не волнуйтесь, кушайте на здоровье.

— А праздник у нас, — на этот раз гном не сбился с мысли. — Когда мясо есть, понимаешь? Мышь летучую поймаем и на всю семью жарим! А если архар какой-нибудь в штольню провалится, у нас вообще гуляния народные. А у вас всё есть! И работать не надо. А вы ни хрена это не цените…

И с этими словами он упал лицом прямо в салат, который пододвинул ему Рафик для закуски.

Его товарищи продолжали петь что-то вроде: «Я ломал скалу, как пескаря в руке…», и не заметили потери своего друга.

* * *

— Они были огромные, ты просто не представляешь, сестра! — сказал Оралиус, когда они с Кьярой углубились в тоннели, испещрившие обрыв. — Страшные, как моя жизнь! Такие косматые… со всех сторон, кстати. Огромные…

— Это ты уже говорил, — ответила ему Кьяра, оглядываясь, проверяя, не отстал ли инкуб. — Ты же демон, чего тебе бояться-то? Почему Селину-то бросил?

— Да я же говорю тебе, — пытался оправдаться Оралиус, но понимал, что его история хромает на обе ноги. — Они были такие… такие… Неописуемые! Вот.