Я решил, что так будет лучше. Хотя, конечно, хотелось знать побольше, чем простые догадки.

«Теперь понятно, почему тебя каждый встречный-поперечный пытается убить».

— А Северский сейчас как раз набирает силу и, вполне возможно, станет новым императором, — продолжил Озеров, с тоской глядя в потолок. — Поэтому против тебя могут любые ресурсы использоваться, — он вновь посмотрел на меня и блеснул глазами. — Но, если уж совсем прижмут, то за помощью можно обратиться к Гагариным. Я с Ильёй Сергеевичем лично знаком был. А внук его с принцем покойным хорошо общался. Так что нужно будет, говори, я попросил за тебя.

— А я познакомился уже с Гагариным, — мне вспомнилось суровое, посечённое шрамами лицо и крепкое рукопожатие. — Отличный мужик, действительно. Это внук который, конечно же.

— Ну вот и здорово, — проговорил Альберт Эдгарович и вздохнул. На этот раз так, словно желал, чтобы и вся жизнь с этим вздохом из него вышла. — Слушай, есть у меня к тебе одна просьба.

— Я слушаю, — хоть пообщался я со стариком меньше часа, но он мне очень сильно понравился, и мне действительно хотелось для него сделать что-нибудь хорошее. — Сделаю всё, что смогу.

— Мне осталось совсем чуть-чуть, я это чувствую, — проговорил дед Озеров и оскалился. — Смерть дышит мне в затылок и вот-вот нагрянет. Я готов её встретить, как есть. Уже смирился с её постоянным присутствием. Но к тебе у меня лишь одна последняя просьба: поживи, пожалуйста, тут, пока я не испущу последний вдох.

Я посмотрел на него не глазами Игоря, а своим божественным зрением. Поцелуй бабули Смерти ярко пылал на его темечке. Ни убежать, ни скрыться от неё Альберт Эдгарович уже не сможет. Так что он совершенно прав, что осталось ему чуть-чуть.

Вот только жить в этом доме весь остаток моих земных каникул вообще не входило в мои планы. Завтра ко мне прилетит дон Гамбино, и что я ему скажу? Давай отвиснем в «Гурмане», а затем рванём к Минееву? Он меня за такое на смех поднимет!

«Рандом, — с уже хорошо известным мне выражением проговорил Игорь. — Ты же сам говоришь, что он скоро умрёт. Ну разве нельзя выполнить последнюю волю человека. Тем более, неделю он может и не протянуть. Ты, кстати, не видишь?»

«Игорь, — проговорил я тоном, пародирующим владельца арендованного мной тела. — Я намерен весело проводить время, а не сидеть над умирающим стариком. Это ты можешь понять? Сегодня я готов хоть до утра с ним языками чесать. Но завтра, уволь».

Я посмотрел внимательнее и обомлел. В голове Озерова не было здорового места.

«И что ты видишь? — спросил меня Игорь. — Долго ему ещё осталось?»

«Я вообще не понимаю, как он соображает и разговаривает, — ответил я, совершенно искренне. — Такое ощущение, что ему в череп засунули блендер и на полной мощности покрутили некоторое время. Его мозгу конец. Сегодня, завтра… я не знаю, он уже должен быть мёртв!»

«Ну так тем более! — попросил Игорь. — Побудь рядом, раз такое дело. Сам говоришь, совсем чуть-чуть осталось».

«Хорошо, но я не собираюсь сидеть рядом с потерявшим разум стариком, — мне действительно не хотелось сидеть возле кровати тела, превратившегося в овощ из-за одного только обещания. — Поэтому есть предложение сделать так, чтобы он до самого последнего вздоха был в полном порядке. А потом он просто ляжет спать, и всё».

«Слушай, — ответил мне Игорь. — Я такие вещи решать не могу. Спроси у него сам».

— Дед, — проговорил я, привлекая его внимание. Кстати, он уже проваливался в сон, из которого рисковал никогда не выбраться.