— Было такое, — согласился дядя. — Ну, а что ещё?

Тем временем он принёс одеяло и подушку. Каос закутался в одеяло, положил голову на подушку и взял в руки деревянного петуха.

— Я каждый день ходил к Эве и Бьёрнару, но сейчас они уехали на юг.

— И это было, — сказал дядя. — Вот если Бьёрнар там, на юге, сегодня вечером посмотрит на небо, он увидит те же самые звёзды.

— Сто звёзд, — сказал Каос.

— Тысячу!

— Миллион!

— Миллиард! — Дядя улыбнулся. — Сегодня морозно, значит, ночь будет ясная, звёздная.

— Мы будем смотреть на звёзды здесь, а Бьёрнар там, и я буду играть, как будто мы летим в космосе. Мы с Бьёрнаром уже играли в такую игру.

— А мне ты ничего не рассказывал про ваш полёт, — упрекнул Каоса дядя.

— Хочешь, я сейчас расскажу? Помнишь наш рисунок, тот, который напечатали в газете? На нём был нарисован космический корабль с магнитом, и этот магнит притянул к себе всё оружие, какое есть на земле.

— Конечно, помню! Тяжёлый груз для космического корабля! Этот рисунок я вырезал и повесил дома над кроватью.

— Мы его нарисовали после нашего полёта, — сказал Каос. — Я был у Бьёрнара. Мы с ним сделали корабль из его секретера и коляски, а скафандрами были плащи и купальные шапочки.

— Прекрасно, сказал дядя. — Ну, а что ещё интересного было в этом году?

— Ещё я болел корью. Я лежал в постели, и к нам приходила какая-то незнакомая тётя, потому что лежать один я не мог. А потом приехали вы с тётей, и она больше уже не приходила. И ещё мы летом гостили у бабушки. Мы там купались, я научился грести и немного плавать. Подпрыгну в воде и проплыву два метра.

На кухне что-то булькало, и оттуда доносился вкусный запах, потрескивали дрова в печке, жарко пылал камин, дядя напевал какую-то песенку. А Каос уже спал, положив голову на подушку и закутавшись в одеяло. И не удивительно, ведь он очень устал. Сперва он ехал в автобусе и играл, будто с ним рядом едет собака, потом шёл на лыжах по снежной целине и разгребал возле Лилипутика снег… и снова играл, будто остался в один… Хорошо, что он заснул, теперь он не будет вечером клевать носом и вместе со всеми встретит Новый год.

Каос спал два часа. Он проснулся, когда тётя сказала:

— По-моему, там кто-то ходит! Он сел и огляделся. Из спальни вышел дядя. Он тоже, наверно, вздремнул — волосы у него были взъерошены, глаза — сонные.

Стол был уже накрыт. Каос спал так крепко, что даже не слышал, как тётя накрывала его. В дверях показалась раскрасневшаяся от мороза мама. Конечно, мама устала, но сегодня она не думала об усталости. Усталость как рукой сняло при виде празднично накрытого стола.

— Как красиво! — воскликнула мама. — И как хорошо приехать на всё готовое! Как будто мы — ваши гости, а не наоборот!

— Я люблю такие перемены, — сказала тётя. — Добро пожаловать в Лилипутик, гости дорогие!

— Мама, а я спал! — вмешался Каос. — Теперь я долго-долго не захочу спать!

— Молодчина! — похвалила его мама. В доме было тепло и уютно. Мама переоделась, а потом пошла в спальню, разобрала постели и перевернула перины, чтобы они нагрелись. Папа с Каосом забыли перевернуть их, когда приехали в Лилипутик. Каос с мамой должны были спать на верхних кроватях, а тётя с дядей на нижних, папа же собирался сделать кровать из скамьи.