— Так пусть приезжает, — Громов махнул рукой. — И мне самому будет интересно с ним пообщаться. Земляк ведь!

Таинственный русский земляк, навестивший Андрея уже на следующий день, оказался человеком вполне светским, в дорогом синем кафтане и белых чулках, при шпаге и парике, он бегло говорил по-французски, а также знал и английский, правда, не так хорошо. Впрочем, беседа, естественно, проходила на русском:

— Ах, любезнейший мой Андрей Андреевич! — соловьем разливался гость. — Если б вы только знали, как сильно Отечество наше нуждается в таких вот людях, как вы! Опытный капитан, мореплаватель, еще и канонир, зело дело свое ведающий. Нам бы таких побольше — давно бы свею шею свернули! Но покуда своих маловато, приходится из иных земель приглашать… Вот и я к тому — присматривался во Франции, Голландии да в немецких землях к людишкам, кого и позвал — около сотни человек набралось, все люди надежные, справные, вот думаю теперь — как их в Россию-матушку переправить? В Саксонии, Польше и прочих землях — войска свейского короля Карла. А, Андрей Андреич? Может, присоветуешь что?

Светлые глаза гостя смотрели на Громова с холодной серьезностью, хоть тонкие губы и кривила самая любезная улыбка.

— Чую, куда вы, Данила Петрович, клоните, — усмехнувшись, Андрей искоса глянул на Бьянку.

Та все прекрасно поняла, удалилась, сославшись на неотложные дела, так, чтоб оставшиеся наедине мужчины могли без помех говорить о главном. Да, собственно — и начали уже.

Данила Петрович Райков, дворянин российский, был, как давно уже догадался Громов, представителем новой российской дипломатии, по наказу царя Петра, заменяющей прежнюю систему посольств, бывших в Европе лишь наездами и своим заскорузлым поведением вызывавших лишь плохо скрываемый смех.

Новые же «птенцы гнезда Петрова» проживали в крупных европейских городах постоянно, знали языки, прекрасно разбирались в местных реалиях, шпионили помаленьку, добывая важные для своей страны сведения, или вот, как Райков, вербовали нужных людей.

— Так что, Андрей Андреич? — хитро улыбнулся гость. — У вас — корабль, у меня — надежные люди. Не рвануть ли в Россию? Нет, нет, я понимаю — шведы, так мы под курляндским флагом пойдем, а то можно и под французским — французы ведь шведам вроде бы не враги. Торговыми людьми скажемся, патенты у меня готовы, все честь по чести — комар носа не подточит. Тем более, в Ревеле и Риге свои люди есть, они все, что надо, сделают.

— Авантюра! — Громов рассмеялся прямо в глаза собеседнику.

Тот ничуть не обиделся, лишь ухмыльнулся да испросил разрешения закурить трубку.

— Курите, курите, — махнул рукой капитан. — Вон свеча — прикуривайте, а я открою окно.

— Хорошо тут у вас, — выпустив изо рта клубы ароматного зеленоватого дыма, Райков расправил плечи и с лукавым прищуром спросил:

— Домишко-то неужели свой?

— Арендую, — хмыкнул Андрей. — Неужто не знаете?

— Да знаю, конечно, — гость не стал прекословить. — Так просто, для беседы, спросил. И, кстати, хочу заметить — вы б могли в Санкт-Петербурге иметь ничуть не хуже. И не арендованный, а свой!

— Да неужели?!

— Очень даже запросто! Царь Петр Алексеевич нужных людей ценит вельми.

— Однако ведь и службу потребует? — покусав губу, капитан разлил по стаканчикам кальвадос.