Полностью укомплектовав запасы продовольствия для длительного морского путешествия – среди груза был всевозможный скот обоих полов для расселения по островам Тихого океана, 22 ноября оба корабля вышли в море. Первоначальным намерением Кука было попытаться найти остров со странным названием – остров Обрезания. Кук полагал, что это остров; разумеется, он мог бы оказаться полуостровом легендарного Южного материка. Считалось, что он находится около 1700 миль к югу от мыса Доброй Надежды и был замечен капитаном Буве, а у него была репутация человека, которому можно верить; возможно, что этот остров каким‑то образом связан с недавно открытым островом Кергелена, который находился приблизительно на той же широте, но значительно восточнее, – может быть, он являлся частью Южного материка.

Куку не удалось найти остров Обрезания, и вряд ли этому можно было удивляться. На самом деле он существует – теперь он известен под именем остров Буве, но это невообразимо маленькая точка в бескрайних просторах Южной Атлантики. В течение двух или трех недель при штормовой погоде Кук бороздил море в поисках этого ускользающего от него острова и в конце концов пришел к заключению, что его не существует. Ясно, что, какие бы координаты этого острова ни получил Кук, они оказались бы неверными, потому что при помощи нового и исключительно точного хронометра Кендалла, который у него был, Кук определил местоположение даже самых мелких островов в Атлантике с абсолютной точностью. Однако Кук не считал, что время пропало зря: он точно установил, что в этом районе нет ни части Южного материка.

Хотя и приближался разгар лета в этих широтах, холода были уже очень сильными, и матросы надели куртки из толстого сукна, а скот умирал от холода, и примерно в середине декабря показались первые айсберги. Кук решил бросить еще один взгляд на окрестности в поисках этого ускользающего острова, чтобы затем отказаться от дальнейших поисков.

В Рождество было холодно, но погода стояла хорошая. Команда, как сухо отметил Кук, «была склонна к празднованию Рождества на свой собственный манер, потому что для этой цели они копили выпивку в течение некоторого времени, и я тоже увеличил им порцию их ежедневной выпивки… радость и хорошее настроение царили на всем корабле». Джон Форстер прокомментировал так: «Дикий гвалт и пьянство».

В начале января, оставив все надежды найти землю Буве, Кук повернул корабли сначала на юго‑восток, а затем на юг, вниз к антарктическим областям, чтобы сделать первое глубокое зондирование в поисках неведомого континента Далримпла. Повсюду были айсберги, невиданные плавучие острова, возвышающиеся над корабельными мачтами, острова, окрашенные самыми необычными сочетаниями пастельных тонов, чаще всего голубовато‑зеленых, хотя иногда встречались и лиловые, и розовые. Некоторые айсберги были совсем небольшими, не больше корабля, другие достигали двух миль в диаметре. Поскольку снег и туман не мешали видимости, айсберги не представляли опасности. В это время года здесь почти круглые сутки достаточно света, и опасности не было, если корабль не слишком близко подходил к ним. Айсберги дрейфовали дальше на север, подводная часть их подтаивала от сравнительно теплой морской воды, и часто случалось, что из‑за подводной эрозии ледяная глыба внезапно теряла устойчивость и опрокидывалась на бок.

Теперь проблемой стала нехватка питьевой воды, и простое ее решение было найдено благодаря льду. Когда они встретили ледяное поле, состоящее из глыб льда разумных размеров, была спущена шлюпка, и на корабль привезли лед. Кук упоминает, что они привезли около пятнадцати тонн. Когда его растопили, оказалось, что в нем совсем не содержится соли, но были явные отличия от обычной воды настолько, что у всех, кто пил ее, распухли миндалины в горле. По мнению Форстера, – и он, по‑видимому, был прав, – это было из‑за того, что во льду не содержится следов свободного кислорода, который входит в состав нормальной воды.