Тут голос мадемуазель де Бовертю дрогнул и по лицу ее заструились молчаливые слезы.

— Вы понимаете, государь, что нужно было во что бы то ни стало скрыть от всех мой грех, и король Генрих отобрал у меня ребенка, пообещав мне позаботиться о нем, и он, несомненно, сдержал бы слово…

— И кто же ему помешал? — с удивлением спросил Людовик XIII.

— Сир, — ответила мадемуазель де Бовертю, — через месяц после того, как я оправилась от родов, король пал, заколотый ножом Равальяка.

— Ну… а ребенок?

— Король унес тайну его судьбы с собой в могилу.

— И нет никакой возможности опознать вашего сына?

— Простите, ваше величество, но в день, когда его у меня забрали, я повесила ему на шею медальон со своим портретом.

— Бедняжка! — прошептал король.

— Но, — продолжала мадемуазель де Бовертю, — я убеждена, сир, что сын мой не умер, что я его увижу в один прекрасный день… и потому, сир, вы ведь понимаете, что ему понадобится поместье.

— Я беру это на себя, — произнес король.

И тут он взглянул на часы.

— О, пресвятое чрево! — воскликнул он, поднимаясь рывком. — Уже час ночи!

— Так каково же, сир, — спросила твердым тоном мадемуазель де Бовертю, — решение вашего величества?

Но король уже не думал об этом таинственном сыне, последнем, без сомнения, ребенке самого галантного из монархов.

Он думал о прекрасной донье Манче, которая ждала его в гостинице «У Единорога», на дороге из Орлеана в Блуа…

— Завтра, завтра! — воскликнул он. — Я решу это дело завтра.

Но не успел он подбежать к двери, как вошел кардинал.

— Сир, — сказал он, — посмотрите!

— Ну, что еще? — с досадой буркнул король.

— К нам гости…

— Что? — спросил Людовик.

Но кардинал уже распахнул створки окна, выходившего во двор замка, и ошеломленный король услышал топот лошадей и при свете двадцати факелов увидел, что у крыльца остановились носилки в окружении множества всадников.

— А это еще что такое? — закричал он.

— Сир, — ответил кардинал, — мне кажется, что се величество королева Франции специально прибыла из Амбуазского замка поприветствовать своего супруга-короля.

Глава 11. У ворот Блуа

Теперь настало время вернуться к дону Фелипе д'Абадиос.

В начале этой истории мы видели, что он привез донью Манчу в гостиницу «У Единорога», хозяином которой был несчастный Сидуан, чтобы попробовать там завладеть дочерью ювелира Лоредана, ехавшей в Блуа к своему отцу. Читатель помнит, что девушка неожиданно нашла чудесного избавителя в лице капитана Мака.

Дон Фелипе отправился обратно в Блуа, с яростью в душе, клянясь отомстить благородному искателю приключений.

Пока до его слуха долетал звон колокольчиков мулов, впряженных в носилки Сары Лоредан, дон Фелипе помышлял только о мести. Но когда звук этот затих, он вспомнил о донье Манче.

Итак, король собирается сделать ее своей фавориткой? И, значит, он, дон Фелипе, сможет, сначала, разумеется, исподтишка, а потом и открыто, противостоять власти кардинала?

Шествуя пешком, темной ночью, дон Фелипе мечтал о будущем величии: он видел себя первым министром, он правил Францией и, в конце концов, передавал ее во власть Испании.

Было очень темно, шел дождь… Вдалеке послышался шум. Дон Фелипе остановился, прислушался и стал ждать.