|
Она ходила в трауре с тех пор, как муж ее помешался. Длинное черное платье придавало ее походке - медленной, но легкой, как поступь тени, - такую торжественность, что дети не просто уважали мать, но при виде ее испытывали непонятный страх, который не могла победить в них даже детская привязанность. Когда она вошла в комнату, Эммануил вздрогнул, словно при появлении привидения, встал, сделал три шага вперед, почтительно преклонил колено и поцеловал руку, которую маркиза ему протянула. - Встань, Эммануил, - сказала она, - я рада, что тебя вижу. Маркиза произнесла эти слова так спокойно и холодно, как будто ее сын, которого она уже пять месяцев не видела, только вчера уехал. Эммануил подвел мать к креслу, она села, а он стал перед ней в почтительной позе. - Я получила твое письмо, граф, - сказала она, - и вижу, что ты человек ловкий. Ты рожден, чтобы быть дипломатом, и барону Лектуру надо было бы выпросить тебе у короля не полк, а место посланника. - Лектур готов просить обо всем, чего бы мы ни захотели, матушка, и ему ни в чем не откажут, потому что он имеет сильное влияние на министра Морепа и притом влюблен в мою сестру. - Влюблен в девушку, которой он никогда не видел? - Лектур - человек рассудительный, матушка. Он знает Маргариту по моим рассказам, знает по слухам о нашем богатстве и потому очень хочет стать вашим сыном и моим братом. Он сам просил, чтобы все предварительные обряды были совершены без него. Вы приказали объявить в церкви о помолвке Маргариты? - Да, уже объявлено. - Так послезавтра мы можем подписать брачный договор? - Полагаю, все будет готово! - Покорнейше благодарю вас, матушка. - Эммануил, скажи мне, - продолжала маркиза, опершись на ручку кресла и нагнувшись к сыну, - он не спрашивал тебя о молодом человеке, который по его ходатайству отправлен в ссылку? - Ни слова, матушка. Он, видно, понимает, что этого рода услуги требуются без всяких объяснений и их оказывают без расспросов; между порядочными людьми принято о них сразу и забывать. - Так он ничего не знает? - Нет, а если бы знал... - Что же тогда? - Он, знаешь, философски смотрит на подобные вещи, и это нисколько бы не изменило его намерений. - Я так и думала: промотавшийся дворянчик, - словно говоря сама с собой, с выражением глубочайшего презрения произнесла маркиза. - Но если и так, матушка, - сказал Эммануил с некоторым беспокойством, - вы, надеюсь, не откажете ему? - О, нет! Мы достаточно богаты для того, чтобы заплатить за положение при дворе, которое он поможет завоевать нашему семейству, ведь мы так давно его лишены. |
