Марион снова залилась звонким смехом.

– Да! – скрипнул зубами Ришелье. – Во второй раз вы ответили мне точно так же.

– Сами посудите, ведь теперь вы говорите, как судья! – произнесла женщина. – Это не объяснение в любви, это обвинительная речь!

Ришелье почувствовал, как в его душе закипает ярость.

– Итак, монсеньор, позавчера была опись, вчера – обвинительная речь, – сказала Марион. – Что же я услышу сегодня?

– Сегодня я не буду ни нотариусом, ни судьей, – мрачно ответил Ришелье.

– Значит, вы будете палачом? – холодно осведомилась красавица.

Ришелье отшатнулся, словно его хлестнули по лицу. Он опустил голову, но через секунду снова поднял ее. Лицо епископа страшно исказилось. Марион встала.

– Палачом? – медленно произнес Ришелье. – А почему бы и нет?

Марион была отважной женщиной. В ее глазах вспыхнуло пламя – пламя бунта. Ришелье попятился. Марион наступала на него.

– Пусть будет так! – воскликнула она. – Я могу выбирать, поцелуй смерти на моей шее или ваш поцелуй на моих губах. Что ж! Я предпочитаю первый!

– Нет! – вскричал Ришелье. – На эшафот взойдешь не ты! На плаху ляжет голова того, кто тебе дорог! Это будет твой любовник! Слушай: Сен-Мар в моих руках. Теперь только ты можешь спасти его!

Марион Делорм задрожала. Она прошептала:

– Бедный мальчик! Любовь, которую я начала к нему испытывать, не принесет ему счастья!

Ришелье заметил, Что происходит с его пленницей, и подумал:

«Теперь она моя!»

– Послушайте, Марион, – продолжал епископ. – Вы разбили мое сердце. Тем хуже для вас! Вашего любовника я ненавижу. Хотите знать, что я сделаю? Отправлюсь в Лувр, пойду к королю, объявлю ему, что раскрыт заговор герцога Ангулемского, и докажу, что маркиз де Сен-Мар – один из самых ярых сторонников сына Карла Девятого! Этим же вечером ваш любовник окажется в Бастилии и вскоре предстанет перед судом. Может быть, вы и теперь находите, что я выражаюсь как нотариус или как судья? А может быть, это и есть то самое объяснение в любви, которое вам так хотелось услышать?

И в третий раз Марион рассмеялась.

– Объяснение в любви? Скажите лучше – донос шпиона! – воскликнула она. – Если бы здесь был маркиз де Сен-Мар, он поговорил бы с вами так, как вы заслуживаете. Но поскольку его нет, то вам отвечу я!

Марион резко шагнула вперед и дала епископу звонкую пощечину.

Герцог даже не шевельнулся. Пощечина, полученная от женщины, – это же почти ласка…

– А теперь уходите, – решительно потребовала Марион.

– Ухожу, – ответил Ришелье. Он был спокоен, однако его тон заставил Марион содрогнуться от ужаса. – Но на прощание хочу вам сказать, что вы только что приговорили Анри де Сен-Мара к смерти. Пусть он попробует избежать ее, если сумеет… Завтра или через неделю, через год или через десять лет – но я приведу приговор в исполнение.

Побледневший епископ поклонился и вышел. «Тебе аукнется эта оплеуха, Сен-Мар!» – подумал он.

Ришелье спустился на первый этаж и подошел к двери комнаты, где был заточен Сен-Мар. Епископ взглянул в потайное окошко. Первое, что бросилось ему в глаза, – это переломанная мебель. Затем он заметил лежавшего в углу молодого человека.

Ришелье улыбнулся, закрыл окошко и удалился. Минуту спустя он вскочил на коня и помчался в Лувр.

Епископ нашел юного короля на самом оживленном дворике Лувра. Людовик находился здесь в обществе своего учителя соколиной охоты.