— С кем-то разговаривал в кантине.

— С кем он разговаривал?

— Протестую. Вопрос предполагает заключение, основанное на чужих словах, а не на уликах.

— Прошу вас, коммандер Эттик, перефразируйте свой вопрос.

— Слушаюсь, адмирал, — прокурор бросила на тви'лекка короткий яростный взгляд, потом вновь повернулась к Пашу. — С кем, по словам Коррана Хорна, он видел разговаривающим капитана Селчу?

— Он сказал, что с Киртаном Лоором, но…

— Вполне достаточно, лейтенант, благодарю вас. — Но…

Адмирал Акбар неторопливо моргнул. Одним глазом он смотрел на зардевшегося возмущенного Кракенасына, второй был обращен к адвокату.

— Уверен, что советник Вен позволит вам закончить ваш ответ при перекрестном допросе.

— Так точно, сэр.

— А теперь, лейтенант, я хочу, чтобы вы вспомнили, когда вы увидели капитана Селчу после того, как было объявлено о его смерти.

— Через три недели. Он спас нас от штурмачей, которые изо всех сил старались нас прикончить.

— Его присутствие не побудило вас пересмотреть рассказ лейтенанта Хорна?

— Да нет… а надо было?

— Нет? — голос у Эттик вдруг стал пронзительным. — Вам сказали, что капитан Селчу погиб, потом вы его вновь видите. Вы узнаете, что на самом деле он был на Корусканте в то самое время когда Хорн — по его словам — его видел. И вам не стало любопытно, а что же именно наблюдал Корран Хорн?

— Да нет… Мы были здорово заняты в то время. Дела шли плохо. Мне были даны приказы, у меня не было времени думать о посторонних вещах.

— Ни одной минуты не нашлось? Даже если в приказах говорилось, что необходимо принять меры предосторожности, чтобы предатель в ваших рядах не сумел добраться до информации из имперского источника?

— Так то ж о предателе… Вообще-то это нормально для тайных операций.

— Но вы задавали себе вопрос, а находится ли в ваших рядах предатель, верно?

— Нет.

— Нет?! — коммандер Эттик вздернула подбородок. — Вы друзья с капитаном Селчу, не так ли?

Паш замешкался.

— Я летаю с ним в одной эскадрилье. Я знаю его, — молодой человек очень тщательно подбирал слова. — Я знаю, что он сделал. Он спас мою жизнь.

— И, повашему, вы теперь у него в долгу?

— Я сказал, он спас мою жизнь.

— И теперь вы не хотите давать показания против него, верно?

— Да, — ответ был решительный и твердый.

— И мне пришлось вызывать вас в суд повесткой, верно?

— Да.

У прокурора на лице появилось кислое выражение. Эттик повернулась к суду.

— Прошу разрешения считать этого свидетеля настроенным враждебно.

Навара поморщился.

— Плохо, — выдохнул он еле слышно.

— Почему? — прошептал в ответ Тикхо.

При прямом допросе вопросы должны быть двусмысленными и ненаводящими, — пояснил и'лекк своему подзащитному.. — При перекрестном ты можешь заставить свидетеля сказать то, о тебе нужно, даже если он этого совсем не хочет.

Навара поскреб когтем кожу на горле.

— Свидетель, которого вынуждают отвечать, — добавил он, — всегда оставляет впечатление, что он что-то скрывает. Тогда самые невинные пустяки будут выглядеть подозрительно. Паш пытается сделать за меня мою работу, но только все осложняет.

Акбар сделал широкий жест плавником.