Обычно действовали так: в конверт клали «штуку», на конверте писали номера машин, которые нужно пропустить без досмотра. Срабатывало без сбоев, но в апреле рэкетиры положили троих под Витебском, в начале мая грабанули фуру с каким‑то редкоземом. Чудом уцелевшие парни из охраны усмотрели наводку: кто‑то из таможенников передавал своим рэкетирам номера недосмотренных машин.

Старик приказал разобраться.

Влад растерся жестким холщовым полотенцем, переоделся в сухое. Вернувшись в машину, связался по рации с Бригадиром.

– «Девятка» обошла, жмет под сто сорок, – отозвался тот.

– Ну и что?

– В третий раз обходит.

– Проверяют, нет ли сопровождения.

– Так у меня ведь нет, Мех? Я один на дороге – бери меня, кушай! – хрипло рассмеялся Бригадир.

Влад мельком глянул на себя в зеркальце. За пару суток отросла щетина. Маленькие черные очки скрывали глаза. Неизменная лыжная шапочка, обветренное лицо с острыми скулами, шрам поперек лба. Всего шрамов было четыре: два ножевых, два – рассечения на поединках. Поединкам на татами и в подворотнях не было счета. Десятки раз на Влада ставили на тотализаторах, он всегда уходил с честью, противников выносили. Иногда ему казалось, вся жизнь была сплошным поединком, начиная с того первого, классе, кажется, в седьмом. Не помнил уж, как звали ту девчонку, все дразнили ее Рыжей, дергали за косички, доводили до слез. Из‑за нее он подрался со старшеклассником. Избил того в кровь, с недетской жестокостью, и угодил в комнату милиции. А потом пошло‑поехало. Вспомнить нечего – сплошной поединок!

Крот продернул за большегрузом метров на пятьдесят, заглушил мотор. Если все будет благополучно и Бригадир пройдет Беларусь вчистую, можно будет пускать груженый транспорт.

Влад достал из сумки копченое сало, балык, колу, но связь неожиданно возобновилась.

– Влад! – послышался встревоженный голос Бригадира. – Кажется, началось. На тридцатом километре за Крупками две «девятки» углом… шестеро…

Бригадир не договорил. Шестеро, облокотившись на капоты «Жигулей», пялились в лобовое стекло «КамАЗа‑4310» с прицепом, затянутым синим пластиковым тентом.

– Давануть бы их, – сцепив зубы, проговорил Ботов, сидевший за рулем.

Бригадир спрятал рацию под сиденье, усмехнулся и вышел налетчикам навстречу. Понимающе оценил оттопыренные кожанки и цепи в руках.

– Что везем? – спросил щербатый «качок», облокотившись на капот.

– Дипломатическую почту, – с напускной таинственностью ответил Бригадир, остановившись в двух метрах. – Так что давай лыжню, хозяин, не путайся.

Шестеро загоготали, звякнули цепями.

– Крутой! – констатировал коротышка. – Сколько тонн, дядя?

– Че?

– Платить собираешься? – рассердился бугай с карикатурными баками.

Бригадир заметил: двое заходили со спины.

– За что платить‑то? – удивился притворно. – Порожняком еду. Могу ваши «девятки» прихватить. По пять «штук» дадут, как считаете?

Цепь со звоном вылетела из руки стоявшего сзади, дзинькнула об асфальт. Бригадир на испуг не поддался – двенадцать годов отсидки по «домам» сделали его привычным к подобным выходкам.

– Ты до Калининграда живым хочешь дойти, дядя? Или как? – приблизился вплотную щербатый.

– А с чего ты, сынок, взял, что я на Калининград иду? – удивился Бригадир. – Вроде документов не проверял?

Мимо прошла колонна из пяти грузовиков. Рэкетиры разбрелись по обочине, старательно делая вид, что их вынудила остановиться аварийная ситуация.