– Вот тот бунт, о котором я говорила, – произнесла Мириам. – Завтра выходить, а проводника нет. Что дальше?

    – Дальше? Я ей покажу – бунт! – взревел Крис. Схватил Дору, перекинул через плечо, цапнул со стола ошейник, с грохотом опрокинул стул. Его широкая спина и растерянная мордашка Доры мелькнули в дверном проеме, что-то рухнуло и покатилось в коридоре, зарычал ругательство Крис, запоздало взвизгнула Дора.

    – Звери караваном, он же ее убьет! Греб, сделай что-нибудь!

    – Не звери, а завры. Надо говорить: "завры караваном". Не бойся. Оттрахает он ее, и весь бунт.

    За стеной завизжала Дора. Мириам проанализировала крик. Боли в нем не было. Только испуг. И на этом спасибо.

    НОЧЬ

    Дора ощупала грудь. Вроде, чуть больше стала. И болит вся. На плечах засосы, на ребрах синяки. Никогда Крис таким грубым не был. Просто изломал всю. Как сдавит ручищами, только ребра трещат. Как кабан с цепи сорвался. Господи, кто же кабанов на цепи держит. Может, и не держат, но Крис был именно таким.

    Она потрогала ошейник на горле. Сбылась мечта идиотки. Ну и что? Крис сначала одел, а потом показал, кто в доме хозяин. Господи, если с женами все так обращаются, то лучше быть рабыней постели.

    О чем думаю? – перебила она саму себя. – На смерть шла, а тут ошейник получила, Слово сказала. Мужнина жена теперь. Не унеси Крис меня, Греб точно бы убил. Только верить ли тому, что он рассказал? Страшно верить. А не верить мужу? Он же так и сказал: "Не веришь, возьми пятьдесят золотых и уматывай к чертовой бабушке. Мне такая жена не нужна." Но если правда, то караван Телима в самое пекло попадет. Он сейчас в Сэт пойдет, там катару возьмет, и – в Ашен. Куда еще с катарой из Сэта пойти можно. Караван маленький, пойдет быстро. Как раз в Ашене будет, когда осада начнется. Караван мертвецов, что же делать?

    Вечером в доме был маленький праздник. Крис сказал, что это вечеринка чтоб хорошенько оттянуться и снять нервный стресс.

    – Мужикам оттянуться, а нам весь вечер у плиты стоять, – ворчала Мири, но Дора видела, что ворчит она для вида.

    Поели, выпили вина. Мириам сказала, что вино и легкие закуски со стола убирать не надо. Греб принес странный музыкальный инструмент, который назвал гитарой, и запел, глядя на Мириам.

    Здесь лапы у елей дрожат на весу,

    Здесь птицы щебечут тревожно.

    Живешь в заколдованном диком лесу,

    Откуда уйти невозможно.

    Пусть черемуха сохнет бельем на ветру,

    Пусть дождем опадают сирени.

    Все равно я отсюда тебя заберу

    Во дворец, где играют свирели.

    Руки Криса легли сзади на плечи Доры, губы коснулись затылка, и она сразу простила ему грубость в постели. От этого еще противнее стало то, что нужно было сделать.

    Твой мир колдунами на тысячи лет

    Укрыт от меня и от света.

    И думаешь ты, что прекраснее нет,

    Чем лес заколдованный этот.

    Пусть на листьях не будет росы поутру,

    Пусть луна с небом пасмурным в ссоре.

    Все равно я отсюда тебя заберу

    В светлый терем с балконом на море

    – Это же обо мне песня, о моем детстве, о форте нашем, – зашептала она Крису на ухо.

    – Или о моем, – шепнул Крис.

    В какой день недели, в котором часу

    Ты выйдешь ко мне осторожно?

    Когда я тебя на руках унесу

    Туда, где найти невозможно?

    Украду, если кража тебе по душе.