Подошла матка.

    – Госпожа, что делать с бабами, с которых ты ошейники сняла?

    – Сама решай. Хочешь, верни ошейники. Но не сегодня, а когда я уеду. Соберешь собрание и вернешь. Тогда тебя уважать будут, силу твою почувствуют. Но любить тебя не будут, и не давай себя любить. Не то слушаться перестанут. А на ругань не обижайся. Собаки лают, а караван идет, поняла?

    Матка ушла, а Дора погладила лошаков по мордам и побежала искать Греба.

    – А ты мудрая женщина, – похвалил ее Греб и захлопнул медальон.

    – Господин, я не знаю, что делать.

    – Опять? Ляг, поспи. Пройдет.

    – Я о караване…

    – Раздай женщинам ошейники, пусть живут в форте.

    – Так нельзя! – чуть не закричала Дора. – Караваны ходить должны!

    – А если не будут, что, мир погибнет?

    – Да! Только не сразу. – Дора заговорила горячо, убежденно. – Господин, ты представь весь Секон. Тут город, там город, между ними много дней пути. Форты друг от друга далеко-далеко. А между ними караваны ходят. Мы же не только товары возим. Не будет караванов, как люди узнают, что в мире делается? Каждый в своем маленьком мирке замкнется. А когда вещи кончатся? В одном форте кончились, а в другом еще нет. Это же войны начнутся, люди из-за пустяков умирать будут. Из-за горсточки соли. А потом еще хуже будет. На разных языках говорить начнут. Здесь на одном, там на другом. Уже сейчас в дальних фортах слова коверкают. Представь, люди встречаются и понять друг друга не могут. Это же конец всему. Хуже ничего придумать нельзя! Мало кто это понимает, об этом редко говорят, но весь мир на караванах держится.

    – Ты до этого своим умом дошла? – серьезно спросил Греб. Дора оглядела лица людей. Никто не улыбался.

    – Нет, – созналась она, – Мне это старый кэптэн объяснил. Я тогда еще глупая была. Я не умею так толково, как он, говорить, но ведь это так. Я много думала над его словами, много лет, честное слово!

    – То, что ты сказала, Дора, во многом правильно. Кое-что преувеличила, другое не назвала. Не это важно. Но сама видишь, мужчин в форте нет. Охрану для каравана нанять негде. Я убежден, что дальше будет то же самое. Поверь, твоим караванщицам лучше остаться здесь.

    – Я провожу караван до Сэта. А потом разыщу вас, – неожиданно заявил Рэй.

    – Один воин на весь караван, – изумилась Мудра. Она, оказывается сидела в углу, шила что-то и все слышала.

    – В караване Телима тоже один мужчина и восемь рабынь, – сообщил Крис.

    – Нет! У него три рабыни и пять свободных женщин с луками, – возразила Дора. – Я своим ошейники дала!

    Мириам начала инструктировать Рэя, как пользоваться медальоном. О завтрашней поездке говорили уже как о деле решенном. Когда инструктаж кончился, Дора увела Мириам за руку подальше от других.

    – Мири, я все равно не знаю, что делать. Рэй не караванщик, а матки нету. И некого назначить. Эти женщины только слушаться умеют.

    – А Мудра?

    – Она же твоя. И нельзя с нее сейчас глаз спускать. Она убежит своего Никиту разыскивать. А знаешь, что с беглыми делают? Ой, такой ужас! Никак нельзя ее сейчас отпускать.

    – Ты пообещай, что Телим ей кожаный ошейник оденет, никуда она и не убежит.