— Превосходно! — Настала очередь Мэтью гримасничать, и, в отличие от Джулиана, он даже не пытался улыбаться. — И что, я должен впустить его и позволить увидеть весь этот разгром?

Мэтью уже давно приметил умывальник, располагавшийся прямо в спальне. Надо думать, в «Гранд-Люкс» горячую воду и впрямь могли доставить сразу после рассвета — обслуживание такого шикарного номера должно было быть на высшем уровне, чтобы высокопоставленные гости получали желаемое раньше, чем в этом возникала необходимость.

— Скажи ему, что в номере полно спящих красавиц, и что горячая вода понадобится нам, только когда они проснутся. Скажи, что мы позвоним в колокольчик, когда будет нужно. — Джулиан замер прямо перед дверью. — Я сказал ночному управляющему, что граф Пеллегар заплатит за номер двойную цену. Так что сомневаюсь, что кто-то придет оценивать ущерб после такого обещания. Ни у кого нет причин не верить в мою историю о графе Пеллегаре, касательно того, что он страдает приступами ночного ужаса.

— Как и ты? — спросил Мэтью. Вопрос прозвучал резко, как удар кинжала.

— Вернусь, — отчеканил Джулиан, — когда сочту нужным. Лучше запри за мной дверь.

— О, а я думал оставить ее открытой для Тарлентортов, чтобы разделить с ними завтрак!

Проигнорировав сарказм напарника, Джулиан открыл дверь и вышел. Мэтью немедленно пересек комнату и запер за ним дверь, подумав, что если он сейчас обернется и увидит трупы Пеллегара и Брюкса, ковыляющие к нему из гардеробной, то вылетит в окно.

Поразмыслив пару секунд над дальнейшими планами, Мэтью решил, что вернуться в постель было бы разумнее всего. Однако разумно — не значит возможно. Хотя он знал, что и разум, и тело его все еще нуждаются в отдыхе, он не мог избавиться от маячивших в памяти сцен смерти графа и барона. Его преследовал этот ужас… и постоянное тиканье… тиканье… течение времени, уходящего из настоящего в прошлое. Времени, которого становится все меньше у бедной Берри, что до сих пор находится под властью наркотика в «Прекрасной Могиле» Профессора Фэлла. Одна мысль об этом угнетала Мэтью. И все же он не терял надежду, что визит Пеллегара и Брюкса в Лондон был как-то связан с книгой ядов, а значит, еще не все было потеряно.

Мэтью старался позволить этой надежде разгореться внутри себя и не подпустить к ней множественные сомнения.

Разумеется, пруссаки могли прибыть сюда по целому ряду других причин, и у Мэтью не было доказательств того, что его догадка верна. Возможно, дом на Эндсли-Парк-Роуд никак не был связан с человеком, работавшим с Кардиналом Блэком, а книга может быть уже давно на пути в другую страну, или ее мог расшифровать где-нибудь в подвале некий безумный химик, вознамерившийся отравить весь парламент…

— Хватит, — скомандовал Мэтью сам себе вслух, потому что понял, что ступает на зыбкую почву, способную поглотить его решимость.

На данный момент их с Джулианом главной задачей было сыграть роль Пеллегара и Брюкса — сколь бы безумной ни была эта затея, — и сделать это надлежало хорошо. Это потребует от них недюжинных актерских способностей и огромного вложения сил. А вот дальше существовало два варианта развития событий: либо они проникнут в тот дом и обнаружат, что местное преступное сборище не имеет с книгой ядов ничего общего, либо — опять же — они проникнут в тот дом и поймут, что оно напрямую с нею связано.

Чтобы отвлечься, Мэтью принялся рассовывать десять золотых слитков обратно по карманам саквояжа. Ткань карманов казалась достаточно плотной, чтобы ей мог довериться богатый джентльмен — разве что какому-то грабителю посчастливится прорезать ее и украсть желаемое. Мэтью подумал, что, вероятно, явиться на встречу им предстоит с этой опасной ношей.