— Согласен. Вижу, ты побрился. Ты что, впустил сюда обслугу с горячей водой?

— Я все уладил, — ответил Мэтью, а затем указал на спальню. — Ты как раз отвлек меня от изучения багажа. Могу запросто надеть жакет и сорочку Брюкса, но его бриджи и ботинки мне не подошли. Еще я нашел его косметичку. Пользоваться всем этим мне бы не хотелось, но, боюсь, выбора нет. Тебе тоже нужно просмотреть вещи Пеллегара. Возможно, ты сможешь что-то надеть.

— Ну, — протянул Джулиан, усаживаясь на диван рядом со своей треуголкой, — вот мое предложение: сначала я сделаю, как ты говоришь, а затем мы возьмем часть денег, выйдем и раздобудем тебе еды. После этого купим недостающую одежду. Уверен, в Лондоне мы легко найдем сапожника, у которого есть готовый товар под твой размер ноги. С портным и бриджами — та же история. Мне, кстати, тоже придется воспользоваться этой косметичкой и нанести грим. Одной лысой головы недостаточно.

— Хорошо. Звучит обнадеживающе.

— И далее, — продолжил Джулиан, — мы оденемся, как подобает графу и барону, и отправимся на ужин.

— Сегодня вечером? Зачем?

— Потому что нам нужно привыкнуть к этим костюмам. Начиная с сегодняшнего дня, как только мы все уладим, нам нельзя выходить из этой комнаты никак иначе, кроме как в образе этих двоих. Жизненно важно, чтобы мы не просто играли роли, а стали графом и бароном. От этого может зависеть наша жизнь, и ты это знаешь не хуже меня.

— Да, — ответил Мэтью. — Я понимаю.

В словах Джулиана было много смысла, несмотря на то, что идея сама по себе продолжала казаться весьма странной. Мэтью счел этот выход генеральной репетицией пьесы. Чрезвычайно опасной пьесы, которую нужно было отыграть с особой бдительностью.

Через час они покинули гостиницу, закутавшись в плащи, и окунулись прямо в холод серого заснеженного дня. Джулиан обнаружил, что бриджи Пеллегара вполне ему подходят, как и треуголка с безвкусными перьями, однако жакет оказался безнадежно мал, а сапоги слишком узкими. Шуба из шкуры белого медведя, несмотря на свою монструозность, также ему подошла, и в сложившихся обстоятельствах это было весомым плюсом. Мэтью натянул на себя пальто Брюкса из тюленьей кожи — оно плотно село на его плечи, но, похоже, так и должно было быть. Далее состоялась удачная примерка диковинного парика и пурпурной треуголки. Последними напарники примерили перчатки: Джулиану подошли из страусовой кожи, Мэтью — из материала похожего на кожу крокодила.

И хотя перед ними стояло множество задач, сначала они отправились раздобыть Мэтью завтрак. Ему досталось блюдо с запеченной курицей, зеленой фасолью и сладким картофелем. Он сдобрил его кружкой горячего сидра в таверне, располагавшейся в том же квартале, где завтракал Джулиан.

Несмотря на то, что погода была холодной и негостеприимной, жители Лондона, казалось, принимали это как должное. Множество людей прогуливалось по тротуарам, а по улицам сновали вереницы колясок, повозок и карет, прокладывающих себе дорогу в снегу.

Мэтью и Джулиан покинули таверну и отправились искать сапожника. Им пришлось посетить нескольких, прежде чем они нашли готовую обувь нужных размеров из экзотических и дорогих кож, которая устроила бы прусских дворян.

Затем необходимо было найти портного, и в окрестностях «Герба Мейфэра» со всеми его кофейнями, театрами и прочими изысканными заведениями выбор оказался богат. Вторая лавка, в которую они вошли, позволила Мэтью разжиться парой бриджей в коричневую клетку. Ничего ярче в арсенале портного не нашлось. Джулиан приобрел ярко-желтый жакет, который, как объяснил портной, был сшит для одного эксцентричного дворянина. Этот господин, к сожалению, умер от сердечного приступа прежде, чем выкупил его. Сие несчастье произошло во время ночной попойки, когда джентльмен развлекался с девочками из Уайтчепела.