Лив посмотрела в белёсое небо над их головами. Прислонила обе ладони к драконьему боку: одно прикосновение к Кесу странным образом успокаивало.

Как чешуя может быть такой восхитительной на ощупь?..

«А почему тогда ты всё-таки вернулся за мной? – осмыслив его слова, спросила она. – Мастера ведь сказали тебе не брать меня».

«Мастерра теперрь имеют надо мной куда меньшую власть, чем ты. – Кес небрежно мотнул хвостом, обдав Лив каменной пылью. – Желания его человека для дрракона – закон. А клятвы веррности я им не давал».

«Но ты ведь тоже не хотел меня брать. Ты только что сказал, что это правильная вещь – оставить меня в Школе. И сначала улетел, и тебе было всё равно, что там я хочу. Так почему?»

Посмотрев на Лив узкими вертикальными зрачками, дракон выпустил тонкую ниточку дыма, витиеватую, как волшебная вязь.

«В одном можешь быть уверрена, маленькая волшебница. Я никогда не буду тебе лгать, – когда мурлыкающий голос вновь раздался в её ушах, он казался усталым. – Я веррнулся за тобой, потому что мне велели сделать это».

«Но Мастерра…»

«Есть Мастерра, которых я слушаюсь. Есть ты, чьё желание для меня – закон. И есть третья сила, способная заставить меня подчиниться. Тот, кому когда-то я поклялся служить».

Лив непонимающе мотнула головой. Третья? Не Мастера, не она? Но тогда…

– …кто? – заканчивая мысль вслух, спросила она.

Кес прикрыл глаза: лишь жёлтая полоска из-под прикрытых век светилась жидким золотом. И произнёс имя.

– Ищущая, остались ли у вас аргументы, что вы утаили? – в воцарившейся тишине посмотрев на Ташу, задал Шейлиреар один из последних традиционных вопросов Суда-Поиска.

– Нет, Ваше Величество, – ответила она звонко.

Просторный зал – тоже белый – украшало только разноцветье одежд любопытных придворных. Зал строили по принципу чаши: внизу расположились судейская трибуна и места для непосредственных участников, выше поднимались ряды светлых деревянных скамей для зрителей. Стол Первого Советника, выступавшего защитником интересов короны, поставили слева от трибуны; Кэйрмиль, скованную по рукам и ногам, заключили в сияющую волшебную клетку справа. Перед трибуной же устроились прочие задействованные лица – Мечница и Странница, поправлявшая бумаги с протоколом допроса девушки-эйрдаля, Таша и Норманы. Тем наконец позволили переодеться и вымыться, да и сковывать не стали, ограничившись деревянным ограждением вокруг скамьи.

Семейство герцога выглядело не слишком хорошо. Бледная, снова осунувшаяся Элль теребила потускневшие волосы. У Лео отросла рыжая щетина, скрывшая часть ледяных меток на его лице. Серый Орек то и дело кашлял: сырость подземелий не пошла ему на пользу. Заклинатель, сидевший в первом ряду среди зрителей, неодобрительно оглядывался на публику, вовсю шушукавшуюся за его спиной. Ещё бы: за минувший час придворным довелось узнать историю, включавшую в себя злобную нечисть, заговоры и воскресших из небытия амадэев.

Эту историю Таша поведала очень складно. Пригодилась привычка убедительно врать. Многое в рассказе было правдиво, включая обмен телами и визит в штаб-квартиру Венца… только вот лже-Алексас превратился в лже-Джеми, о Двоедушии и его окончании не говорилось ни слова, а члены Венца предстали друзьями Лиара. Мол, связались с Ташей и лже-Джеми под предлогом того, что они являются Джеминой семьёй, о которой ему отшибло память, – что, естественно, оказалось ложью. Даже Найдж в этой повести предстал человеком Палача. Имена Основателей Венца Таша подменила, описания дала максимально непохожие, и никаких альвов там не было и быть не могло.