Гатри улыбнулся и продолжил путь в комнату, которую ранее сняла Каролина. Тоб все еще лежал на вязаном коврике. Когда молодожены вошли, он открыл глаза. Хвост пса дернулся, но его морда продолжала покоиться на передних лапах.

- Завтра тебе снова придется надеть это платье, - сказал Гатри, осторожно опуская жену на ноги. - Попробуем сфотографироваться, если фотограф протрезвеет к этому времени.

Каролина рассмеялась. Какой-то ковбой завладел ее свадебным букетом, а свадебная фотосъемка может не состояться из-за того, что фотограф окажется пьяным. При всем этом она ничего не хотела бы менять в своей жизни. Разве что видеть рядом своих сестер и сестер Мейтлэнд.

Гатри взял ее за талию.

- Я мог бы стоять здесь и любоваться тобой весь день.

Она улыбнулась.

- Неужто у вас появился вкус к худосочным учительницам, мистер Хэйес? спросила Каролина, припомнив эпитеты, которыми он награждал ее в начале их знакомства.

Гатри вновь поцеловал ее. Он глядел на нее с удивлением, как будто только сейчас обнаружил в ней нечто, чего не замечал прежде.

- К одной из них особенно, - ответил он. С несвойственной ему неловкостью он стал вынимать заколки из ее волос. Распустив ее пряди, он пропустил их сквозь свои пальцы.

Каролина медленно развязала его галстук. Было заметно, как дернулся его кадык.

Он посадил ее на край постели и наклонился, чтобы снять с нее туфли. Затем сбросил свои ботинки.

Между, ними началось священнодействие: медленное, последовательное, полное любви и нежности. Они снимали поочередно друг с друга одежду, пока не остались совершенно нагими. Каролина не чувствовала стыда. Один благоговейный трепет.

Гатри отвел с груди Каролины длинные шелковистые пряди волос и прижал ее к себе, целуя. Она старалась не касаться его раны, которая заживала, но еще давала о себе знать.

Раньше в их любовных утехах царили нетерпение и буйство. На этот раз их движения были неторопливыми и нежными. Гатри уложил Каролину на узкую постель и овладел ею столь же осторожно и благоговейно, как и тогда, когда он лишил ее невинности.

Она наслаждалась прикосновением его волосатой груди к ее мягким и гладким грудям, соприкосновением их бедер, возбуждающей работой его члена, ритмично погружающегося в нее.

При всей нежности и неторопливости их действий кульминация страсти была невероятно сильной. Каролина откинула назад голову и сладострастно застонала. Ее тело содрогалось под телом Гатри.

Гатри, схватившись руками за медные прутья спинки кровати, напрягся, глаза его покрылись поволокой.

Он застонал, когда ее потайные мышечные ткани плотно сжали его член и заставили исторгнуться его семя.

После того как был исчерпан запас сил, Гатри в изнеможении опустился рядом с Каролиной, тяжело дыша. Его правая нога лежала поперек ее бедер, рука держала грудь, большим пальцем он поглаживал ее сосок.

Каролина повернулась на бок и скользнула вверх по подушке. Соском своей груди она слегка провела по его губам. Он взял сосок в рот и стал сосать. Каролина застонала. В глубине ее тела, столь умиротворенного еще несколько минут назад, вновь возникло сладкое томление.

Держа Каролину за бедро, Гатри крепко прижал ее к себе. Он продолжал ее ласкать, беря в рот поочередно соски ее грудей, пока она, выгнув спину, терлась о его бедро.

Каролина тихонько застонала. Теплая влага покрыла ее кожу с головы до ног. Гатри продолжал ее ласкать.

- О, Гатри, - всхлипнула Каролина.

И хотя Гатри, должно быть, понимал, что это мольба о пощаде, он продолжал ласки.

Наконец, он повернул молодую женщину к себе спиной, нащупал членом ее влагалище и вошел в нее мощным толчком. Она немедленно откликнулась на это взрывом страсти. Она терлась ягодицами по его бедрам в жажде наибольшего наслаждения и издавала страстные стоны.