— А ты?..

— А я пойду наверх, — поднял взгляд к потолку.

Еще бы они затолкали ее в клетку при таких-то весомых… природных данных. Но и криков я не слышал, которые могли бы свидетельствовать о насилии в отношении девушки. Короче говоря, разберемся.

На верхний этаж храма вела винтовая лестница, выполненная всё из того же известняка. Поднялся по ней, держа окровавленные клинки наготове. Судя по всему, здесь располагались помещения личного пользования. Комнаты, небольшая столовая, подсобка… Я осторожно открывал двери по очереди, заглядывал внутрь, но все помещения оказывались пусты. Кроме одного единственного в конце коридора, из которого раздавались едва слышные голоса.

Я подошел ближе, и только тогда смог разобрать, о чем велся разговор. Вели его мужчина и женщина. Звонкий голосок маркизы я признал сразу, а второй участник говорил по-русски с настолько сильным акцентом, что отдельно взятые слова разобрать было сложно. Лишь догадаться, когда они выстраивались в логически завершенное предложение.

— Отведай, красота маэ, — вещал работорговец. — Лучщий рахат-лукум, котораэ ты пробовать, красота маэ.

— Знаешь, куда я тебе сейчас затолкаю твой рахат-лукум? — дерзко отвечала Анна-Мария, а мужик лишь посмеялся в ответ.

— Пащиму не бушь? Баишьсе, красота маэ? Отрава думаищь, ай-яй-яй… Не доверяшь минэ…

— Отпусти тех, с кем меня сюда притащили. А уже после я подумаю, можно ли тебе доверять или нет.

— Та хоть бы вино пробуй! Саксонский вино, укусный ошень! Ну, красота маэ…

— Хорошо, вино попробую!

— Ну как тебе, красот?..

Я распахнул дверь и вошел тогда, когда Анна-Мария, набрав полный рот вина, прыснула его работорговцу в лицо.

— А-а-а, ты щито делаэшь, негодиайка⁈ А ты… хфш… еще хто такой бушь⁈ — обратил он внимание на меня, попутно отплевываясь.

Красные капли стекали по его роже, утяжеленной густыми бровями, крупным орлиным носом и полноватыми губами. По классике — тряпичные шмотки, которые не защитили бы его уязвимое тело от удара клинком.

Зато на столе перед ним, не считая початой бутылки вина и всяческих сладостей, был разложен целый мини-арсенал. Пистолеты, взрывчатка, пара-тройка продолговатых гранат и автомат. Достойный набор для какого-то грязного работорговца.

— Марк! — радостно воскликнула маркиза, и уж было кинулась ко мне, но мужик оказался быстрее.

Схватив пистолет, ловко перегнулся через стол, вцепился Анне-Марии в волосы и прижал к себе. Обхватил ее шею смуглой лапищей, а к виску приставил дуло. Взвел курок.

— А так тибэ нравится? — громко прошептал он девушке на ухо, а та презрительно скривила губы. — Ти хто такой? — обратился он уже ко мне, а я застыл, не решаясь сделать и шага в его сторону.

Выстрелить-то он может, если совести хватило людской свободой приторговывать. Вот именно поэтому я люблю работать в одиночку. Но, как ни странно, мне довольно редко удавалось сделать это. То ученики, то… Санса. Теперь и вовсе целая группа, эх…

— Отпусти девушку, — глянул на мужика исподлобья, но тот прижал ее еще ближе к себе. Облизнул краешек ее уха, усмехнулся.

Воцарилась тишина. Гнетущая. И скоро должна была грянуть буря…

— Ах ты ж мерзкая свинья! — взвизгнула Анна-Мария, замахнулась ногой и врезала работорговцу под колено.

От неожиданности тот нажал на спусковой крючок, однако пуля благополучно врезалась в стену.

Шанс!

Сорвавшись с места, налетел на мужика, одним ударом отсек ему кисть, в которой тот всё еще держал пистолет, а после — размашисто резанул по горлу. Кровь из поврежденной артерии хлынула на пол, заливая его. А пока главарь шайки издавал последние предсмертные хрипы, я развернулся к вытаращившей глаза маркизе на всю эту картину и улыбнулся ей уголками губ.