И в то же время я ни на что не променял бы свои клинки. Сила теней не выбирала меня, а вот клинки сами посчитали меня достойным владеть ими. И это чувство… Это чувство несравнимо ни с одним другим.

— Э-э-э… Даггер? — выдернул меня из мыслей осторожный голос Саймона. — Ну, здесь, кажется, всё.

— И правда, всё, — окинул я взглядом тренировочный зал, ставший для инквизиторов братской могилой. — Пора двигаться дальше.

Судя по всему, весь второй этаж собора был посвящен работе инквизиции. Вход на него был строго ограничен, а рядом с этой лестницей была еще одна в обход — на третий. Теперь я догадывался почему. Прежний папа Венедикт, пока еще не стал сосудом для более мерзопакостной мрази, решил держать свой тайный орден прямо под боком, уверенный в собственной неприкосновенности.

И впрямь, кому придет в голову совать свой нос в тайны верховного священника церкви Латэнци? А если Император и знал, то виду старался не подавать, придерживаясь той же доктрины.

Короче говоря, красиво здесь так, что глаза слепит, но негостеприимно ни хрена… Что ж, будем исправлять это досадное недоразумение.

— Ты, кстати, как от святош сбежать умудрился? — поинтересовался у Саймона между делом, прохаживаясь по коридорам и заглядывая во внутренние помещения.

— О-о-о, это до-о-олгая история, — протянул тот, хвостиком шагая следом за мной. — Но если коротко, то они вызвали моего прежнего хозяина, дабы подтвердить мою личность. Тот меня забраковал, а после — началось Смещение. Пока работники госпиталь баррикадировали, по-тихой свинтил. Ну и кое-какие лекарства прихватил с собой из запасов.

— Я слышал, что саксонская фармацевтическая индустрия шагнула далеко вперед, но чтобы настолько… — обернувшись, еще раз окинул парня быстрым взглядом. — Думал, до следующего года не оклемаешься.

— Да-а-а, наши пилюльки творят чудеса.

Он улыбнулся мне, проведя рукой по волосам и задержавшись на затылке.

И тут я встал как вкопанный, прямо посреди коридора.

— Скажи мне, Саймон…

Тот так же остановился позади меня, озадаченно на меня уставившись.

— Да? В чем дело?

— Когда мы впервые разговорились в поезде, на станции какого города мы вышли?

— Э-э-э… Ростов-на-Дону, кажется.

— И за кого я принял тебя сначала?

— За виконта… вроде.

— А как звали девушку, о которой ты рассказывал мне в номере гостиницы?

— Девушку? — вскинул он брови. — К-какую девушку? Я не говорил ни о какой девушке!

Прищурился, тщательно сканируя его побитую непростой жизнью физиономию. Телепат, в свою очередь, сделал неуверенный шаг назад.

— Это что… допрос? — с ноткой обиды в голосе осведомился он. — Меня допрашиваешь, что ли? Это в чем я тебе так сильно не угодил-то⁈

Ну, по крайней мере, обиделся он довольно искренне. Аж глаза немного увлажнились и нижняя губа задрожала. Наверное, я становлюсь параноиком…

— На всякий случай, — подмигнул ему. — А то мало ли, хитрецов тут всяких развелось в округе…

В прежнем темпе я продолжил обход второго этажа с попутным устранением встреченных на пути инквизиторов, а приунывший Саймон с кислой миной теперь ковылял позади меня, шаркая ногами и с переводом особо не заморачиваясь.

Но настало время, когда нога моя ступила на третий этаж. И вот здесь-то… Здесь все мои рецепторы забили тревогу. Тут были не только мы с Саймоном и Габеллом. Я насчитал около двенадцати душ. Двенадцати, ко всем праотцам, моих душ! Сбежавших из тюрьмы душекрадов в надежде на лучшую жизнь, но угодивших в одну из коварных ловушек Габелла. Или же… служащих ему⁈ Да быть того не может!

Их ауры манили меня к себе, словно магнитом, и я безо всякой задней мысли прямой наводкой отправился на зов.