У Амбер не очень-то ладились дела с ним, мистером Кефирсоном, мэром, даже несмотря на то, что был мистер Кефирсон не просто новым «папой», а очень богатым новым «папой». Ничего не попишешь – была Амбер ребенком трудным и капризным.

И постоянно требовала чего-то, что бы ее выделяло среди прочих.

Па-а-поч-ка...

Не то, что Амбер не нужны были куклы. Десяток новых Барби и еще полтора десятка Синди никому не помешают. Да разве найдется на свете хоть одна девчонка, которая заявит: мне не нужны десять Барби и пятнадцать Синди? Нет таких, потому что их просто не бывает.

Но у Амбер были все основания предполагать, что папочка такими куклами попросту отмахивается от нее, своей новой дочери. Не слишком ли дешевенькие отмашки?

Мамочку послал во Флориду – среди зимы приобретать летний загар, а ее, Амбер заваливает куклами. Хоть бы куклы были как куклы.

...Мистер Кефирсон в коридоре появился в новом костюме и при новом галстуке; он не очень подтягивал вполне ясно обозначенное брюшко... Мужчина, которого Амбер видела сейчас перед собой, был ей не симпатичен, хоть на людях она все-таки должна была называть его «папой».

И она называла, хоть ей и не хотелось. А теперь они были одни, и ей еще больше не хотелось называть мистера Кефирсона «папой».

И рожица Амбер напоминала кислый лимон.

– Здравствуй, до-о-оченька!

Как он противно протянул это «до-о-оченька»!

Мистер Кефирсон считал себя вполне нормальным педагогом. Совсем недавно ему удалось прекрасно совладать с мальчишеской футбольной командой из соседнего городка – он приехал к ним перед игрой, сияющий и весь из себя официальный, но применил удачный педагогический прием – поприветствовал их так, словно сам был одним из команды, а затем угостил каждого специально припасенной шоколадкой.

Кому какое дело, ради чего мистер Билл Кефирсон, мэр, совал эти шоколадки маленьким игрокам команды противника? Мальчишки из соседнего городка блестели глазками и улыбались перепачканными шоколадом зубами, когда торопливо уплетали подарки.

– Давайте, ребята, наворачивайте, пока ваш тренер не видит, – тихонько подбадривал мистер Кефирсон. Он быстро стал этаким «рубахой-парнем».

А команда Френдшипа, которую мистер Кефирсон не кормил шоколадками, запросто потом выиграла соревнования. Потому что у всех противников враз разболелись животы.

На мэра, конечно, никто ничего не подумал...

– Приветик! – бросила Амбер вышедшему навстречу отчиму, но сама как была хмурой, так и осталась – даже после его ответа.

Школьная сумка полетела в сторону, совсем для такой сумки не предназначенную.

– Эй, эй! – воскликнул мистер Кефир-сон. – Что это с тобой? Не скажешь?

– Не скажу, – буркнула Амбер и пронзила «папу» огненным взглядом.

– Куда это ты намылился?

– Папе не говорят «намылился», – гнусаво и назидательно ответил мистер Кефирсон. – Папу смиренно спрашивают, когда он придет домой. – Он выждал паузу. – Так что ты у меня хотела узнать?

– Куда ты намылился? – упрямо повторила «дочка».

Мистер Кефирсон слыл человеком спокойным. Конечно, для тех, кто его не раздражал. Ну, и для дочки недавней супруги, для которой еще мог потерпеть.

Он глубоко вздохнул, вспомнив мамочку, и с расстановкой проговорил:

– Дочка, у меня дела... Но ты посмотри, что я тебе привез на день рождения!

Амбер увидела новый сверток, с бантом из алой ленты наверху. Размеры свертка безошибочно подсказали, что речь идет об очередной кукле одного из известных семейств.