Доктор Харви, похоже, ничуть не был удручен своим мертвым состоянием.

– Я свободен! – кричал он, не узнавая Кэт и выписывая в воздухе восьмерки. – Я так хорошо себя никогда в жизни не чувствовал... Я умею летать...

В доказательство он сделал под потолком пещеры две-три фигуры высшего пилотажа и, разумеется, не рассчитал – врезался в стену.

– Чайник несчастный, – с чувством заметил Шланг. – Вонючка, помоги ему.

И Вонючка принялся соскребать со стены неловкого призрака, который только-только пополнил ряды привидении и по этой причине еще не умел как следует летать и проходить сквозь стены.

– Папа! – закричала Кэт, вся в слезах.

– Да? – откликнулся бывший доктор Харви, как только приобрел более-менее нормальное положение. – Это что за девочка?

Он указал на дочь полупрозрачным пальцем, подтверждая тем самым давние слова Каспера: привидения не помнят о родных...

Но девочка знала, что даже привидению можно вернуть память!

– Папа, это я, Кэт.

– Кэт... Кэт?! – привидение доктора Харви было готово шутить – и только. Имя Кэт ничего не напомнило доктору, и это было ужасно.

На притихшего психиатра налетела тройка призрачных озорников.

– Разве она сказала – Кэт?! Она сказала кот, кот, кис-кис-кис, понимаешь? – твердил Вонючка.

– Катамаран, катастрофа, катаклизм, катапульта... – тараторили хором Шланг и Толстяк. – Ха-ха-ха! Суп с котом!

– Бедняга, собственную плоть и кровь не признает, – с завидной выдержкой проговорила Кэт. – Папа, ты что меня не помнишь?

– Ах, да, помню, помню... – отозвался озадаченный доктор Харви. Кэт в это время подставила ему мизинец – в виде напоминания, ведь они так прежде скрепляли договоренности, но Харви «дернул» за палец девочки и смешно скривился при этом, вызывая бурю радости у троих приятелей.

– Нет, – запаниковала Кэт. – Нет, папа!!! Вот...

На этот раз она поймала полупрозрачный палец отца своим мизинцем, зацепила... И улыбнулась.

Доктор Харви изменился в лице:

– О, Кэт?! – Он вспомнил! – Ну конечно, доченька... – Доктор загрустил: – Ох, что же я наделал? Кэт, не плачь, только не надо, пожалуйста.

И Каспер, добрая душа, конечно, не стал колебаться, подтолкнул Джеймса Харви к люку.

– Идите, доктор Харви. Вам этот аппарат нужней, чем мне.

– Каспер! – промолвила Кэт, крутя головой. Она больше ничего не могла сказать.

Маленький призрак посмотрел на нее с грустной улыбкой и сказал сам:

– Чему быть, того не миновать, – и, после того, как за доктором закрылась дверь в камеру «Лазаря», толкнул нужный рычаг.

Колба с темно-красной жидкостью была вставлена на место, повернула на сто восемьдесят градусов. Каспер наблюдал за процессом очень внимательно, но без тени сожаления. А у Кэт текли слезы.

Процесс занял ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы из привидения снова получился человек. Затем работа аппарата прекратилась.

Кэт с замиранием сердца смотрела, как люк открылся, и как наружу вышел отец.

– Папа! – вскричала девочка.

И Каспер едва не заплакал – от радости, разумеется, наблюдая, как дочь и отец заключают друг друга в объятия.

– А, Кэт, милая... – проговорил доктор Харви. – Кэт, дорогая... Знаешь, это было похоже на очень странный сон. Я подумал, что мы с тобой уже почти потеряли друг друга.

Глаза девочки блестели – слезы сделали их только красивей.

– Мы не теряли друг друга, – прошептала она.

Каспер только ему присущим чутьем услышал то, что так было важно для Кэт – он это знал, ведь он знал многое.