— Мы нашли оружие против них, — отмахнулся Валягин. — Справимся.

— Какое же? — заинтересовался Гланц. — Психотронные комплексы?

— Это оружие — социальная ролевая ориентация общества на основе скрытого рефлексивного управления. Роль центров управления и одновременно усилитилей пси-поля сыграют наши «ячейки Проекта» — храмы Черного Лотоса. — Винсент Аркадьевич насмешливо прищурился. — До этого вы ведь у себя в Штатах не додумались?

Гланц промолчал. Он размышлял над тем, почему его союзник и коллега Барановский ничего не сказал ему о роли Братства Черного Лотоса. От слов Валягина пахло провокацией, и координатор американского Проекта почувствовал себя неуютно.

Подняв голову, он увидел в небе над лесом светлую точку. Это был обыкновенный голубь, но американцу показалось, что глаза птицы внимательно следят за всем, что происходит на земле.

Словно подслушав мысли человека, голубь заработал крыльями, превратился в серебристый блик и исчез.

— Тигран был прав, — сказал Сергий, обводя взглядом сосредоточенные лица волхвов. — Хотите вы этого или не хотите, но бой неизбежен. Если мы не упредим атаку на наши бастионы, все благие начинания рухнут. Защитные порядки будут сметены, система воспитания разрушится сама собой, и мы окажемся у разбитого корыта. В то время как перед Проектом откроется наше родовое пространство.

— Я не совсем понимаю, чем так опасен Проект, — проговорил хрупкого вида старец с добрым морщинистым лицом — волхв Харлампий, прибывший в Березовую Пойму с Урала.

— Полное название этой глобальной политической структуры: «Проект нового управления человечеством посредством зомбирования значительной части населения», — и опасна она уже тем, что отражает основные задачи Программы Отступника, а также представляет собой матрицу ликвидации всех нас, как хранителей Баланса Сил. Что вы хотите услышать еще? Вы, владеющие всей информацией?

— Не груби, иерофант, — укоризненно покачал головой отец Савватий. — Мы люди мирные и призваны защищать свой Род иным способом. Бой для нас — акт чрезвычайного характера, акт отчаяния. Существуют иные методы воздействия на реальность. К тому же мы не выдержим прямого столкновения с конунгами. Их в России — двадцать два, нас — вдвое меньше. Они создали усилители воздействия на психику людей — храмы Черного Лотоса, мы же только-только подошли к созданию защитного эгрегора. Они продолжают строить центры зомбирования, мы вынуждены доказывать в правительстве необходимость строительства школ и духовных семинарий. Мы делаем все возможное, и не наша вина, что чаша весов склоняется не в нашу пользу.

— Деды говорили: не делай больше, нежели предки, — не сулит радости, — тихо и мягко добавил Харлампий.

— Но деды не стояли перед шекспировской дилеммой: быть или не быть!

В светлице дома Сергия наступила тишина. Волхвы, созванные координатором Катарсиса на Сход, не торопились высказывать свое мнение, однако Сергий знал, что убедить их не удастся. Поддержать его мог только владыко, но он на Сход не прибыл, прислав свои «глаза и уши» — филина. Птица смирно сидела на книжном шкафу и лишь изредка поводила клювом из стороны в сторону.

— Конечно, отпор силам Сатаны давать необходимо, — нарушил молчание Савватий. — Но идея в о й н ы противоречит мудрости Вед. Прямое столкновение с конунгами может разрушить не просто социум, но планету! То есть Исток. А вы знаете, что все повторимо, кроме Истока.

— Это слова, — грустно сказал Сергий. — А мудрость мудростей не имеет слов.