Глеб обошел машину, уже остывшую от ночной гонки, справил нужду за кустами орешника и умылся в ручье.

Сзади раздался шорох, потом хрипловатый голос Никифора:

— Доброе утро, капитан. Ты что же, совсем не спал?

— Покемарил полчаса.

— Я тоже. А где наша проводница с мальчиком?

— Очевидно, удалилась по надобности. Живые люди все же, хотя и колдуны.

— Эт точно. А малец мне нравится, ей-богу. Хотел бы и я иметь такого сына.

Глеб промолчал.

Никифор потянулся, отошел за кусты, вернулся, сделал несколько приседаний, глядя на встающее солнце.

— День будет жаркий, однако… кстати, позавтракать бы. Я есть хочу… — Он помолчал. — И пить. Как говорил известный сатирик: ничто так не притупляет голод, как жажда.

— Возьми в сумке плитку шоколада и достань самсунговский термос с чаем, Анфиса приготовила.

— Тогда живем.

Никифор нырнул в кабину, где спал Дмитрий, вылез обратно с шоколадом и термосом. Налил в пластмассовый стаканчик горячего чаю.

— Тебе налить?

— Пожалуй, не откажусь.

Никифор налил чаю и Тарасову, отломил ему полплитки.

— Шоколад не мой, я люблю горький, но за неимением любимого ем всякий. — Капитан налил себе еще чаю. — А хорошие термосы делает «Самсунг». Сам сунг — сам высунг, хе-хе.

Глеб улыбнулся.

— Мы действительно похожи, капитан. Иногда даже страшно становится. А сначала ты показался мне…

— Злым?

— Немного угрюмым. Будто непрерывно думаешь о чем-то с угрозой и ожесточением. Или я не прав?

Никифор доел шоколад, завинтил термос, бросил в кабину.

— Ты прав, Тарасов. И я действительно злой. Много лет назад чечены убили моего младшего братишку… голову отрезали… с тех пор я такой. Все никак не могу найти тех подонков. Я и в ЧК, собственно, из-за этого пошел, в надежде на нечаянную встречу. Ведь не секрет, что большинство похищений людей совершают чеченские группировки.

Помолчали, думая о своем. Потом Никифор провел по лицу ладонью, встрепенулся.

— Не будем ворошить прошлое. Мне уже трудно думать о мести.

— Почему?

— Потому что меня угораздило влюбиться в женщину-чеченку. Кретин, да?

Глеб покачал головой.

— Ты ни в чем не виноват. Любовь не спрашивает национальности и всегда находит оправдание. Диана у Дмитрия наполовину татарка, ну и что из того?

— Никифор усмехнулся.

— Ты хороший дипломат, Тарасов. А хороший дипломат всегда знает, что спросить, если не знает, что ответить. Ну, что, будем будить инструктора по выживанию? Или пусть дрыхнет пока? Устал поди от переживаний.

Глеб посмотрел на часы.

— Хорошо ничего не делать, а потом отдохнуть. Что-то Мария задерживается.

— Покричать, что ли?

Зашуршала трава под чьими-то ногами, и на опушке леса в двадцати шагах появилась Мария, ведя за руку «девочку» — Сергия в платьице.

— Доброе утро, капитан.

— Доброе, — отозвался Никифор. — Все в порядке?

— Скоро увидим, — коротко отозвалась ведунья, наклонилась к «серебряному мальчику». — Есть хочешь, Беленький?

Сергий покачал головой.

— Не-а… пить хочу.

Мария достала термос, налила малышу чаю, отломила шоколаду.