Княгиня легла на койку и уткнувшись лицом в жесткий матрас тихо заплакала.

Через несколько часов в камеру зашел конвоир, Катю передернуло от вида его служебной формы. Слишком хорошо она ее помнила.

Тот воровато осмотрелся и подошел к ней, хотел дотронуться, но девушка вскочила и перебралась на другой край постели. Конвоир смутился.

— Я пришел…я думал вы спите…

Он обращался к ней на «вы», наверное еще не все так плохо, он получил распоряжение обходится с ней учтиво.

— Что тебе надо? — Смело спросила девушка.

— Ваш муж заплатил мне, что бы я передал вам вот это.

Конвоир сунул руку за пазуху и протянул ей сложенную вчетверо бумагу. Катя взяла с опаской письмо и вопросительно посмотрела на конвоира.

— Он просил принести ему ответ.

— Я потом ему отвечу- сказала Катя.

Конвоир как — то странно на нее посмотрел.

— Вы что не знаете?

— А что я должна знать? — Удивилась Катя

— Завтра его перевезут в Петропавловскую крепость, а потом ему отрубят голову, я слышал, как об этом говорили. Его отца это тоже касается, и их сообщника Мировича.

— Отрубят голову? Но за что?

Конвоир с недоверием смотрел на девушку, неужели она ничего не знает?

— Как за что? За заговор, за попытку переворота. Вас кстати тоже в этом сговоре подозревают. Мне нельзя тут находиться долго, читайте. Пишите ответ, и я пойду, негоже мне со смертниками болтать.

Катя вздрогнула от его слов, быстро развернула лист бумаги и пробежалась по нему глазами.

«Моя любимая, моя прекрасная жена! Простите ли вы меня когда — нибудь? Простите ли за то, что я обрек вас на все это? Наверно нет, но вы знайте, я горю в адских муках, от мысли, что вас будут пытать, из — за меня, ведь вы наверняка даже не знаете, за что вас арестовали. Отец втянул меня во все это, я искренне верил, что у него все получится. Я рассказал им все, рассказал, что вы ничего не знали, хотя не думаю, что они мне поверили. Я пишу вам, что бы попрощаться и попросить прощения, что бы умереть без груза на душе.

Я полюбил вас с первой же секунды как увидел, я полюбил вас настолько, что готов был землю грызть зубами лишь бы вы стали моей. Но вы даже будучи моей женой оставались недоступны как звезда. Я ломал свои пальцы за то, что они не могли к вам прикоснуться я готов был продать душу дьяволу за адресованную мне улыбку, но вы дарили ее другому. Теперь я готов умереть, я никогда не прощу себе того что сделал с вами. Я знаю, что вы никогда бы меня не полюбили, а я бы сошел с ума от ревности и когда — нибудь убил бы вас.

Только об одном я жалею перед смертью, что больше никогда вас не увижу. Умоляю, простите несчастного безумца.

Катя почувствовала, как у нее по щекам катятся слезы. Могла ли она предположить, что будет плакать, жалея своего мужа? Еще минуту назад она ненавидела его лютой ненавистью.

— Что мне ему передать?

Катя посмотрела на тюремщика затуманенным взглядом.

— Скажите ему, что я простила. Просто скажите слово в слово, он поймет.

Конвоир ушел, вздохнув с облегчением. А Катя забилась в дальний угол койки и уставилась остекленевшим взглядом в стенку. Вот как жизнь повернулась, она не дала никаких шансов человеку, который ее любил, и продолжала упрямо любить человека, которому было на нее наплевать. Несчастного казнят через несколько дней, наверняка это произойдет на Обжорном ряду, где всегда казнят преступников.