|
- Нет... Дело не в этом, - сказал он наконец. - Я пришел потому, что не мог справиться с собой. Ночь за ночью я боролся с желанием прийти сюда. Днем я сражаюсь и забываю о тебе, но ночь побеждает меня... Ты в ней.., всегда! Ты преследуешь меня. Ведьма! Она разразилась смехом, полным жестокой радости от того, что она все еще имеет власть над ним, чтобы заставить его страдать. - Ведьма! - закричала она. - Это все, что ты можешь сказать? Я-то думала, что ты умнее... - И я тоже, - ответил он спокойно, не собираясь злиться. - И еще я думал, что я к тому же сильнее, но прошло уже несколько лет с тех пор, как ты околдовала меня и преследуешь меня. Ты отравила мне жизнь... Я ненавижу и презираю тебя. Я делал все, чтобы забыть тебя, - вино, женщины... Я даже собирался жениться. Она была красивой, мадемуазель де Северак, нежной и чистой, и она любила меня. Но когда я был с ней, я видел тебя, я трогал твои руки, целовал твои щеки... Поэтому я убежал от нее. Это было кощунством - думать о шлюхе вроде тебя рядом с прелестной юной девушкой. Потом я опять вернулся к ней и просил Господа позволить мне любить ее!.. Но Небеса были глухи к моему крику, и моя страсть к тебе только еще более жестоко мучила меня. Потом она умерла, и я снова остался один. Одно время я даже хотел стать монахом... Эта мысль показалась Катрин такой безумной, что она опять рассмеялась. - Монахом? Ты? Человек с твоей гордостью, с твоей безжалостностью? - Я мог бы это сделать, но я слишком любил войну, чтобы стать хорошим слугой Господа. Можно сдержать гордость, но не любовь к борьбе! Это что-то, что у тебя в крови от рождения, что ты всасываешь с молоком матери. Я опять отправился в бой, в надежде, что смерть освободит меня от тебя, но и смерть оказалась глухой ко мне. Катрин медленно встала на ноги. Она прислонилась к стене, как бы нуждаясь в ее поддержке, но ее глаза гордо встретились с глазами Арно взглядом, острым, как клинок. Она презрительно улыбнулась. - Поэтому ты подумал, что она могла бы забрать меня? Это ты заставил старейшин приговорить меня, пока нет Гокура, не так ли? - Да, это был я. И я не жалею об лом! Ты для них дурное предзнаменование. Они с радостью повесят тебя... - А что же ты? Ты тоже с радостью повесишь меня? Думаешь, что тогда освободишься от меня навсегда? Ты так думаешь? Его голос прозвучал хрипло: - Да, так! Она рассмеялась ему в лицо торжествующим, издевательским, сводящим с ума смехом, презрительно откинув назад голову. Ее переполнила неистовая радость, сильное опьяняющее ликование. Каким он вдруг показался слабым, беспомощным перед ней! В сотни, тысячи раз более несчастным, чем она, хотя ее уже коснулся крылом ангел смерти! - Ты на самом деле так думаешь? Ты думаешь, что мой призрак будет мучить тебя меньше, чем воспоминания обо мне? Что если мое тело вдруг обратится в прах, то оно перестанет тебя преследовать? Бедный глупец! Я буду в сотни раз более страшна, когда умру. Ты станешь видеть меня повсюду: в каждом женском лице, в каждом теле, которое обнимешь, потому что ни возраст, ни печаль уже не будут властны надо мной. И потому, что твое желание будет обостряться раскаянием... В первый момент искра злости вспыхнула в темных глазах молодого человека - Раскаянием? Не будь дурой. Ты полностью заслуживаешь своей участи - ты пришла сюда, чтобы нанести вред. - О, хватит врать друг другу! Ничто из этого уже не имеет для нас значения теперь, после того как ты распорядился моей жизнью. |
