|
Он будет стоять за нее, покуда хватит сил. Воистину, неоценимая дружба. - Это не имеет значения, - нежно сказала она. - Мой долг вам гораздо больше! Проехавшая повозка разъединила их. Горожане - помощники армии отправляли к крепостным стенам полные телеги каменных ядер для бомбард, а также дрова и кувшины с маслом. Из-за реки уже доносилась приглушенная канонада англо-бургундской артиллерии. Утро было в разгаре, и противник явно решил, что наступил час для атаки. В то время как мужчины бежали на укрепления, женщины продолжали заниматься своими ежедневными делами, будто ничего особенного не происходило. Они успели привыкнуть к возбуждению и сумятице военного времени. Скоро они присоединяться к своим мужьям на стенах, захватив с собой все необходимое для ухода за ранеными: вино и масло, чтобы промывать раны, разорванное на полосы полотно для бинтов и саваны для мертвых. Катрин, которой больше нечем было заняться, решила пойти вместе с ними. Она сходила домой, спрятала в безопасное место шкатулку, сменила мужскую одежду на голубое шерстяное платье, которое купила ей Сара, и присоединилась к женщинам, идущим к крепостной стены. Как только миновал кризис, Арно стал быстро поправляться. По счастью, небеса одарили капитана необычайно крепким организмом. К лету он уже мог вставать постели, а к началу августа вернулся на свое место на укреплениях. Компьень все еще держался, и так упорно, что Филипп Бургундский обескураженно отбыл в Льеж, где срочно требовалось его присутствие, предоставив поле битвы Жану де Люксембургу. В противоположность тому, что предсказывал Ксантрай во время крайне подозрительного захвата Жанны бургундцами, Гийом де Флави весьма храбро и упорно продолжал защищать город. Среди капитанов ходили слухи о том, что, подняв слишком поспешно навесной мост, Флави пытался умилостивить своего кузена, старшего архиепископа Реймского Реньо де Шартреза, ненавидевшего Жанну, - этакая родственная услуга... К несчастью, положение с каждым днем становилось все более серьезным. Несмотря на густой лес, Компьень был теперь окружен со всех сторон. Люксембург овладел Рояль-Лью и дорогой на Вербери, а под командованием де Креки и де Бриме сооружался огромный форт на дороге в Пьерфон, на самом краю леса. Запасы провизии подходили к концу, конвои больше не могли проникать в город. Единственную связь с окружающим миром обеспечивала горстка смельчаков, которые под покровом темноты уходили из города и возвращались тем же путем. Катрин днем находилась у городских стен в импровизированном полевом стане, организованном женщинами города. Они с Сарой шли туда каждый раз, как начиналась атака, и оставались там, ухаживая за ранеными, до тех пор, пока не начинали валиться с ног. По ночам, измученные, они падали на свои кровати и спали как убитые, несмотря на голод и сильную жару. Лето было в самом разгаре, что прибавляло мучений оборонявшим город войскам. Надоедливые мухи тучами летали над людьми, но особенно доставалось раненым. Было отмечено несколько случаев чумы, и, чтобы предупредить распространение заразы, трупы сжигались, а дома их опечатывали. То небольшое количество еды, которое удавалось достать, быстро портилось. Единственное, в чем жители, благодаря реке, не испытывали недостатка, была вода, но и за ней можно было ходить только ночью, когда прекращался огонь противника. Но больше всего мучило Катрин отношение к ней Арно. Каждый день в одежде мальчика она приходила в монастырь навестить Арно, и это приносило ей больше печали, чем радости. Не то чтобы Арно открыто выражал свою неприязнь, но он ограничивал себя рамками официальной любезности, что пугало ее больше, чем его грубость. |
