Хотелось бы мне быть зефиром, чтобы иметь право послать поцелуй розе, о которой ты говоришь.

Позволю тебе освистать мою прозу, как я освистал твои стихи.

«P. S. Я думаю, впрочем, что заговор этот — просто фальшивая тревога».

Лорен действительно вышел из Тампля около одиннадцати часов со всем своим батальоном, который поспешили сменить из-за доноса сапожника.

Но Лорен утешил себя за это унижение четверостишием и, как было сказано в нем, отправился к Артемизе.

Артемиза обрадовалась приходу Лорена. Погода, как мы сказали, была превосходная, и она пригласила его прогуляться по набережным.

Разговаривая о политике, они дошли до угольной пристани. Лорен рассказывал о своем изгнании из Тампля, терялся в догадках, за что бы могли его выгнать, как вдруг, возле улицы Барр, они приметили женщину с букетами, которая также шла по правому берегу Сены.

— Лорен, — сказала Артемиза, — надеюсь, что ты подаришь мне букет?

— Если угодно, два, — отвечал Лорен.

И они ускорили шаги, догоняя цветочницу, которая тоже шла очень быстро.

Дойдя до моста Марии, девушка остановилась и, наклонившись через перила, опрокинула корзину в реку.

Отдельные цветочки на мгновенье закружились в воздухе. Букеты, по тяжести своей, упали быстрее; потом и букеты, и цветы всплыли на поверхность и поплыли по течению.

— Постой-ка!.. Да… Нет, кажется, нет!.. — говорила Артемиза, смотря на цветочницу, которая занималась такой странной торговлей. — Да!.. Так и есть!.. Странное дело!

Цветочница приложила к губам пальчик, как будто упрашивая Артемизу молчать, и исчезла.

— Что это значит, — спросил Лорен. — Знаете ли вы эту смертную?

— Нет. Мне показалось было сначала… Но я ошиблась.

— Однако же она сделала вам какой-то знак, — настаивал Лорен.

«Отчего бы сегодня утром она сделалась цветочницей?» — задавала молча себе вопрос Артемиза.

— Так вы знаете ее, Артемиза? — спросил Лорен.

— Да, немножко, иногда покупаю у нее букеты.

— Во всяком случае, — заметил Лорен, — она удивительно сбывает с рук свой товар.

И в последний раз взглянул на цветы, которые уже доплыли до деревянного моста и свернули в колено реки, бегущей под арками; Лорен и Артемиза пошли далее, к набережной Рапэ, где надеялись пообедать наедине.

Случай на мосту покуда не имел последствий; однако же по странности своей и какой-то таинственности врезался в памяти Лорена.

Тем временем донос жены Тизона на Мориса и Лорена наделал много шума в клубе якобинцев, и Морис получил в Тампле извещение из Коммуны, что его свободе угрожает общественное негодование. Извещение это значило, чтобы молодой муниципальный чиновник скрылся, если был виноват. Но Морис, чувствуя себя правым, остался в Тампле, и его застали за исполнением своих обязанностей, когда пришли арестовывать.

Морис был тотчас же приведен к допросу.

Твердо решив не вмешивать в дело ни одного из своих друзей, в которых он был уверен, Морис, не желая, подобно какому-нибудь романтическому герою смешно обрекать себя в жертву молчанием, потребовал разыскать цветочницу.

Лорен воротился домой в шестом часу после обеда и в ту же минуту узнал об аресте Мориса и о его требовании.

Лорену тотчас пришла на ум цветочница, бросившая цветы с моста в Сену: это было внезапное открытие. Странная цветочница, совпадение кварталов, полупризнание Артемизы — все это инстинктивно говорило Лорену, что тут кроется разгадка тайны, объяснения которой требовал Морис.

Лорен выбежал из комнаты, спустился как на крыльях с четвертого этажа и побежал к Богине Разума, которая вышивала золотые звезды по голубому газовому платью.