Пашка стрелял из автомата, будто еще только вчера был в армии: короткая очередь в пару-тройку выстрелов — смена позиции. Он всаживал один за другим патроном в любое движение, уверенно полагая, что наших там никого нет и быть не может. Тусклый свет фонаря на фок-мачте не освещал вокруг себя ничего, поэтому все враги, черные, как ночь, были почти невидимки. Он без малого опустошил магазин, как взрывы где-то на берегу, слившись в один, заставил его сделать паузу. Где-то ломанули мины, может быть чей-то арсенал, но это не важно. Вспышка на долю секунды осветила палубу «Меконга», лучше бы этого не произошло! Пиратов было много, даже чересчур. В каком-нибудь контейнере они, что ли ночь коротали?

Джон контролировал свой левый борт, как и было оговорено заранее. Он тоже пытался палить маленькими очередями, но не очень преуспел в этом. Удобно было метиться, если появлялась какая-нибудь фигура на фоне покрашенного светлой краской носового подъемного крана. Он слышал, как работает своим оружием старпом, с устоявшейся частотой, и пытался сам приспособиться к такому же ритму. Но тогда забывал менять позицию. Это было смертельно опасно. Выбросив за борт опустошенный «Калашников», чтоб больше не попался под руку, схватил другой, и тут оглушительно ударило по перепонкам громом взрыва с берега. Джон подумал, что это бомбардировка, неведомые силы союзников решили разметать враждебных дикарей. Но тут радоваться сделалось некогда, враги полезли на штурм, не считаясь с потерями.

Юра, расположившись по центру, как раз между двух якорных лебедок, установил флажок предохранителя на одиночные выстрелы и расчетливо помогал своими залпами сдерживать негров, лезущих и к Пашке справа, и к Джону слева. Когда раздавшийся с берега взрыв, словно удар гонга на миг остановил стрельбу, почти на него сверху упал автомат. Он не успел этому удивиться, как следом, чуть ли не на голову свалился негр. Это был какой-то ловкий негр. Моментом извернувшись, он ударом одной ноги выбил у Юры из рук оружие, и сразу же второй ногой провел какую-то стремительную подсечку, в результате чего второй механик рухнул на спину аккурат ко входу в шкиперское помещение. Очень не по-доброму блеснули белки глаз оскалившегося сомалийца, когда тот, уподобившись факиру, выловил откуда-то из воздуха нож длиной в хвост годовалого льва. Юра сразу заподозрил неладное, когда негр, ловко перевернув свой меч острием книзу, воткнул его в своего мертвого пустоголового соплеменника. А мог бы и в него, Юру, попасть, если бы тот не успел выставить перед собой так удачно подвернувшийся труп.

Тело с застрявшим ножом второй механик отбросил в сторону, а сам вскочил на ноги, отведя в сторону убийственный прямой удар кулаком. Теперь настала его очередь проверять силу вражеской черепушки. Негр был какой-то боевитый, он принимал зловещие стойки, махал руками-ногами и даже головой. Справа и слева отстреливались Пашка и Джон, Юра и пират стояли в полный рост, но в них никто не попадал. Наверно, сомалийцы, тупо верили своему изощренному в рукопашных схватках бойцу, поэтому и не стреляли в ненавистного белого, боясь зацепить своего.

Негр наседал, Юре приходилось отходить, пока они не оказались за фок-мачтой. Теперь можно было и заканчивать поединок, парням нужна была огневая поддержка. Сомалиец хлестко выстрелил правой рукой, намереваясь попасть в висок, Юра не стал ни уклоняться, ни блокировать удар. Наоборот, он сделал головой резкое движение, ударив пирата своей башкой прямо в его кулак. И сразу же сам пробил рукой справа. Негр, получив по физиономии, пошатнулся, но снова ударил, на сей раз слева. Опять повторилось то же самое в зеркальном отображении. Со стороны могло показаться, что Юра бьет пирата своей головой по кулакам.

— Давай, мусор, бей! — закричал второй механик.

— Бахабарлак кутук! — заорал негр.