— Если ты за меня, подпишись вот под этим заявлением. Я тут пишу о том, что начальник управления потерял профессиональные навыки, стал удаляться от нужд рядовых сотрудников сыска, погряз в пьянстве и роскоши. Разве ты не заметил? Мне, например, это сразу бросилось в глаза, как только я пришел в управление! Запомни, если ты не со мной, то прямо сейчас можешь искать работу. Мы вместе работать не сможем! Надеюсь, ты меня понимаешь, ты или заместитель начальника управления, или никто!

Я не стал читать того, что он написал о начальнике управления, и наотрез отказался подписывать.

— Свободен! Вон из моего кабинета, — прошипел Носов, и я, развернувшись, ушел.

Около шести часов вечера мне позвонил начальник управления и пригласил зайти.

В кабинете еще находился начальник второго отдела, он же заместитель начальника управления Бобров Александр Александрович.

Я поинтересовался причиной вызова, но, увидев его жест, молча присел за стол.

— Я давно наблюдаю за тобой. Ты сильно вырос за последнее время во всех отношениях, и мы здесь посоветовались с Александром Александровичем и решили тебе предложить должность заместителя начальника управления уголовного розыска. Думаем, что не ошибаемся, и рассчитываем, что ты не разочаруешь.

Поблагодарив за оказанное доверие, я спросил, кому передать дела своего отдела.

— Решай сам, кто из твоих ребят более достоин. Я верю твоему выбору.

Я вышел, радость от назначения распирала меня, но стоило только подумать о новых обязанностях, об ответственности, которую я добровольно взвалил, чувство эйфории моментально улетучилось.

Из кабинета я позвонил жене и сообщил новость. Единственным человеком, кто не разделил со мной эту радость, была именно она.

— Понимаю, ты рад, что руководство заметило тебя. Я тоже рада. Но, Витя, ты и так совсем не видишь дочь, уходишь утром — она спит, приходишь поздно — она спит. Сейчас будет еще хуже, ты будешь пропадать на работе целыми сутками, а ребенку нужен отец, а не руководитель уголовного розыска! Не получится так, что в борьбе с преступностью ты потеряешь дочь? Смотри! А так, я очень рада и горжусь тобой!

Дома я был в районе девяти. Дочь уже мирно сопела, а посреди нашей небольшой комнаты стоял стол с закусками и спиртным.

— Витя, поздравляю! — воскликнула жена. — Какой ты у меня молодец! Давай выпьем за это!

Я разлил вино по бокалам, и мы выпили. Жена обняла меня и крепко поцеловала.

— Не шуми только, — шепнула она. — Дочка, недавно уснула, все ждала тебя.

Мне тогда показалось, что дочка опять заметно подросла, а я, к моему большому сожалению, опять не заметил.

Был конец октября. Летняя жара была уже в прошлом, дни стали заметно короче и прохладнее. Максима Маркова вывели из камеры и под конвоем повели на тюремный двор, где стоял автомобиль для перевозки заключенных.

Максим быстро по команде конвоира забрался в фургон. Его усадили в специальный отсек, прозванный заключенными «стаканом», и машина плавно тронулась.

Максим слышал, что в соседнем отсеке был еще один заключенный.

— Алмаз! — тихо позвал он.

— Я здесь! — послышался голос Алмаза. — Как дела, как здоровье? Я слышал, ты был на больничке, тебя дважды оперировали? Держись, Максим, мы еще с тобой погуляем! Сейчас главное — сберечь здоровье!

Алмаз не успел договорить, как вдруг раздался удар резиновой дубинкой по двери и окрик конвоя:

— Чего, козлы, разбазарились! Давно дубинатором по почкам не получали? Если желаете, можем напомнить!

Алмаз моментально замолчал.