Он снова проделал то же самое со своими бровями, но промолчал. Тогда я предложил:

— Может быть, я скажу вам, с чего надо начать. Лучше с нашего первого разговора по телефону, я и сейчас не понимаю, что это было. Какая-то женщина, предположительно Наташа Антуанетт…

— Предположительно? Мистер Скотт, я уверяю вас…

Но я упорно продолжал:

— …едва поздоровавшись, сказала, что вы хотите поговорить со мной. По вашему предложению я приехал к вам в офис, но вы уехали. Я отыскал вас у Финли Пайка. Любопытно, что когда я подъехал, то увидел машину, набитую громилами, которая с ходу влетела туда же. Это были люди гангстера, шантажиста, мерзавца и убийцы, по имени Аль Джант. Потом, когда вас уже увезли в тюрьму, полиция убила в перестрелке возле дома Финли Пайка бандита, которого звали Джи-Би Кестер. Кестер был одним из тех громил Джанта, которые сидели в подъехавшей машине. Я сегодня узнал, что тот самый Аль Джант вложил деньги, чтобы запустить или помочь запустить журнал «Инсайд».

После этих моих слов у издателя как-то сразу некрасиво отвисла челюсть — это совсем не было похоже на Гордона Уэверли. В эту минуту он не позаботился о том, какое впечатление производил. Гордон попытался что-то сказать, его рот открылся еще шире, но потом он передумал.

А я продолжал:

— Я случайно знал Наташу Антуанетт и пытался встретиться с ней. Говоря по правде, я хотел у нее выяснить, действительно ли она была с вами в тот вечер, и спросить, почему возникла вся эта суматоха. Пока вы были под стражей, мне казалось, что ничего особенного случиться не могло. Но я был не прав. Я работал бы побыстрее и пожестче, если бы догадывался, что ее собираются убить.

Он прямо на глазах побледнел. Я не знаю, можно ли так притвориться. Но у него было достаточно причин, чтобы впасть в явный шок.

Наконец он что-то сказал, но таким тихим голосом, что я его почти не слышал.

— Что? — переспросил я его.

Гордон сделал глотательное движение и повторил:

— Убить? Вы сказали, что она убита?

— Если выразиться более точно — предумышленно убита, — подтвердил я.

Он ничего не сказал. А я ждал. Закрыв глаза, он облизал губы, потом моргнул и посмотрел на меня.

— Когда это случилось, мистер Скотт?

— Этим утром. Около десяти часов, может быть, чуть позже.

Он сказал совсем тихо:

— Видимо, мне следовало сообщить вам прошлым вечером еще кое-что.

— Не скрывайте от меня ничего, — строго сказал я.

Он молча смотрел куда-то мимо меня.

— На этот час это все, что я знаю, — сказал я. — Но остаются еще невыясненными многие вопросы, и это ваша вина. И если вы сможете ответить на них, то это будет чертовски здорово.

— Я не могу. — Его худое лицо еще больше посерело. — Не могу, — повторил он еще раз. — Свои поступки, — он сделал жест рукой, — я могу объяснить, но вот другие… — Он снова облизал губы. — А как погибла мисс Антуанетт?

— Ее застрелили. Кто-то стрелял из винтовки. Когда она была перед кинокамерами на съемке последнего фильма Джереми Слэйда, — ответил я. — Но может, настало время вам отвечать на вопросы, а не задавать их?

Издатель «Инсайда» выпрямился в своем кресле и посмотрел на меня. Его челюсть уже твердо заняла свое место.

— Вы не хотите больше работать на меня, мистер Скотт?

Он выглядел немного нагловатым, очевидно хорошо понимая, что нападение — лучшая защита. Или у него была какая-то серьезная опора.

— Я принял решение вчера вечером, — ответил я.