Святейший Синод, между тем, отнесся к доносам самым серьезным образом и представил дело как крайне опасное. В этом может быть усмотрена традиционная вражда православного духовенства к иудеям ≈ роду, по мнению многих попов, ╚строптивому и изуверному╩. По всей видимости, словеса ректора Киевского духовного коллегиума Иоанникия Галятовского: ╚Мы, христиане, должны ниспровергать и сожигать еврейские божницы, отнимать синагоги и обращать их в церкви, изгонять [иудеев] из городов, убивать мечом, топить в реках╩, ≈ вполне отвечали чаяньям ортодоксов. Синод тут же распорядился построенную Борухом синагогу, ╚противную христианской вере╩, разорить до основания, а обретающиеся в ней ╚книги прелестного содержания╩ собрать и сжечь ╚все без остатку╩. Святые отцы обратились в Сенат, требуя расправиться со злокозненным Лейбовым, а также ╚разыскать со всяким прилежанием и истинно, какие противные благочестию от сих жидов пакости происходили╩. Настаивали они и на примерном наказании вице-губернатора Гагарина, который открыто сим ╚врагам Христовым╩ потворствовал. В заключение старцы повелевали ╚учинить ко изгнанию из оной Смоленской провинции всех тамо обретающихся жидов за границы Российские╩, чтобы ╚никогда бы в тех странах, где православных жительство имеется, никакого пристанища и жительства им не было╩.

Сенат выполнил требование уничтожить синагогу и предать огню молельные книги (для сих целей в село Зверовичи был отряжен бравый капрал Степан Кочкин). Что же до пункта о поголовном выселении иудеев из Смоленска, то здесь сенаторы ослушались духовные власти и в деятельности вице-губернатора никакого криминала не усмотрели. Ведь еще ╚тишайшим╩ царем Алексеем Михайловичем установлено было: всем лицам, в присоединенных от Польши областях проживавшим (и евреям в том числе), разрешено оставаться на прежнем месте. При этом и иудеи, осевшие там ранее, не подвергались ограничениям в правах жительства, торговли и промыслов в России. Потому донос, в коем говорилось о якобы незаконном их пребывании в крае, заключал в себе одну только ябеду на власти и в расчет принят не был.

Сам же обвиняемый Лейбов нашел себе защитника в лице влиятельного генерал-рекетмейстера (он ╚ведал управлением дел челобитчиковых╩) Матвея Воейкова. Тот заявил, что Лейбов ему ведом, поскольку еврей этот приезжал иногда по важным казенным делам в Петербург. Воейков настолько расположился к Боруху, что взял его на поруки и тем самым спас от преследования.

Упоминают указ от 26 января 1725 года за подписью императора Петра Великого о лишении евреев откупов на Смоленщине. Однако подлинника этого указа не обнаружено; кроме того, даже если таковой и наличествовал, то был подписан за два дня до кончины Петра, когда царь был уже прикован к постели и находился в недееспособном состоянии. И вполне очевидно, что за подобным указом стоял ╚полудержавный властелин╩ Александр Меншиков, отличавшийся, к слову, антисемитизмом самого непримиримого свойства. Достаточно вспомнить инициированные им обвинения в адрес вице-канцлера Петра Шафирова в сокрытии иудейского происхождения или расправу над своим шурином, этническим евреем обер-полицмейстером Антоном Дивьером, которого он в конце концов упек в Якутский острог (хотя все это не мешало Данилычу пользоваться услугами ╚полезного╩ придворного еврея Липмана).

Есть основания думать, что именно Меншиков был вдохновителем дискриминационных антиеврейских мер, предпринятых во времена правления Екатерины I.