В остальном все в квартире было пропитано мелкобуржуазным духом и содержалось в строгом порядке и неукоснительной чистоте. Тойер растерянно обошел двухкомнатное жилище.

– Итак, мы знаем, что она не содержала дома притон, верно? – спросил Лейдиг.

– Она располагает к себе тем, что только ездит на вызовы, – сказал слегка приунывший гаупткомиссар.

– Это я уже понял, но вдруг у нее есть еще одна квартира? Старая или такая, которую она держит для особо крутых и личных дел? – не унимался Лейдиг. Остальные молчали.

– Мы сидим по уши в дерьме! – Больше руководитель группы ничего не добавил.

– Почему вы видите в этом проблему? – бодро спросил Хафнер. – Подумаешь, что тут такого? Даже если она где‑нибудь в полуподвале оказывает сексуальные услуги какому‑нибудь пастору.

Штерн презрительно взглянул на него:

– Потому что она может там еще и прятаться. Ты все‑таки должен это понимать!

– Что ж я, не понимаю? – обиженно буркнул Хафнер. – Я все понимаю – во всяком случае, понимал до этого момента.

– Да ладно, – вздохнул Тойер. – Лучше предположим, что у местных священников нет проблем с сексом и подозреваемая просто куда‑то ушла. Может, решила сходить в гости, а если нет, мы проделаем все, что умеем, и выясним, куда она могла уйти. Только действуйте максимально аккуратно, чтобы нас потом не пришибли криминалисты.

Пока они молча занимались привычным делом – обыскивали квартиру, могучего сыщика преследовала глупая, навязчивая фантазия. Если коллеги из экспертно‑криминалистического отдела действительно убьют их четверых, кто в таком случае подтвердит улики? Бред, лишенный всякого смысла. Тойер еще раз набрал на мобильном номер Кильманн и выслушал запись до конца: «С понедельника я снова буду вас ждать…»

– Нет платного приема, – прорычал слишком громко шеф группы, которой формально больше не существовало.

В квартире они ничего не нашли.

– Кильманн может быть где угодно, – размышлял вслух гаупткомиссар. – Если бы у меня была уверенность, что серийные убийства прекратятся, мы могли бы бросить поиски, поскольку подозреваемую рано или поздно все равно поймают. Однако такой уверенности у меня нет. Но в любом случае мы сейчас навестим отставного педагога. После находки фетиша я рискну это сделать.

– Все‑таки не исключено, что она слиняла вместе с Людевигом, – предположил Лейдиг.

– Мы это узнаем, когда приедем на место. – Тойер взглянул на часы. – Уже полдень. Вы должны объявить ее в розыск. Я останусь в тени из‑за своей подмоченной репутации.

Хафнер принял такую трусливую мотивировку и, будучи в алкогольном тумане, без колебаний схватил телефон Кильманн. Правда, прежде все‑таки надел перчатку.

– Ты хоть смеха ради нажми кнопку повторного набора, посмотри, кому она звонила последнему, – крикнул Штерн из коридора.

Хафнер последовал его совету, но кнопку нажал другой рукой, без перчатки.

– Людевигу, – с усмешкой сообщил он. – Ага! Впрочем, возможно, только на его автоответчик. У него еще такой дерьмовый голос.

– Не исключено, что они в самом деле дернули вдвоем, – покачал головой Тойер. – Набери‑ка номер фрау Людевиг; может, она что‑нибудь знает или заметила.

Но фрау Людевиг тоже не ответила на звонок.

– Ну что? – вздохнул Лейдиг. – Бросим жребий, кто из нас сообщит коллегам, что мы, возможно, опять немного преувеличиваем, но дело не терпит отлагательства? Или просто предоставим это Штерну, поскольку он единственный из нас находится сейчас при исполнении?

– Жребий, – с несчастным видом отозвался Штерн.