«…и самое главное, Стефания, здесь по-другому смотришь на бег времени. Время застывает, просачивается сквозь стрелки на городской ратуше. А когда появляются кукольные фигурки, думаешь, что на старости лет попал в сказку. Старую, старую сказку, в которой ты лишний. Слишком поздно, Эфа. И это самое обидное.

Прага — город для молодых и влюбленных. Нет, не так. Прага — город любовников. А Золотой мост — исполнение желаний. Вчера мы с Кларой прошлись по нему, держась за руки. И я загадал, что… Нет, не буду говорить, а то желание не исполнится.

Впервые за долгое время мы разбрелись, и даже, встречаясь в отеле, едва здороваемся. Виной тому — Прага.

Фима пропадает в пивных, Ольга — в магазинчиках бижутерии. Соня пробует пирожные в кофейнях. Близнецы давно оккупировали торговый центр. А мы с Кларой просто гуляем. Все здесь готовится к Рождеству. Снег мягкий, игрушечный и очень теплый. Повсюду звон колокольчиков. Если приглядеться, то за поворотом мелькнет красный колпак Санта-Клауса.

Единственный раз эта идиллия была нарушена вчера. Прямо на городской площади молодой парень попытался с собой покончить. По отдельным возгласам, нам удалось уловить, что он из России. Странно, где бы мы ни оказались, всюду нас преследует смерть. К счастью, на этот раз все обошлось. Парнишку спасли. Он и сам не понял, зачем хотел умереть. Сказал только, что так велели звезды. Здесь действительно столько рождественских звезд, что впору с ума сойти от их блеска и яркости. Все искрится, сияет, уводит от действительности. Может быть, нам провести Рождество здесь, под сводами старой Праги? Как ты думаешь?

Читать ничего не хочется, разве что из солидарности с тобой, одолел книгу про твою белокурую ящерицу — „Вечный полет Годзиллы“. До сих пор не пойму, как решился прочесть подобную макулатуру. Не иначе, как ностальгия замучила. Совсем к старости сентиментальным стал. Эфа, ты можешь объяснить мне, чего этим двум бабам нужно? Пора бы остепениться и успокоиться, выйти замуж, так нет, все им неймется. Куда-то скачут, с кем-то дерутся, прямо как ты. А ради чего, спрашивается?

„— Вот так бы раскинула руки и полетела бы, — сказала Годзилла на вершине огромной скалы.

— А что тебе мешает? — удивилась Серодуста. Ее аккуратный лаковый сапожок опустился ровно на мягкую точку подруги. Мгновение, Годзилла раскинула руки и полетела камнем вниз. Вся ее жизнь пронеслась мимо и рухнула в ледяную воду на секунду раньше, чем белокурая амазонка. Годзилле повезло: она приземлилась в узкое каное, которым управлял мускулистый индеец.

— Бог мой блин! — выругался парень, глядя на огромную дыру в днище. — Когда же эти девицы перестанут бросаться вниз от несчастной любви?!“.

Наши шлют тебе привет из Европы.

Не скучай.

Карл».

Заскучаешь тут, как же. Слава богу, хоть голод прошел: тошнота от удара накатывала волнами, в глазах рябило, а в душе поселилась черная апатия.

Последний удар нанес календарь: неожиданно выяснилось, что я ошиблась на один день: увы, два с лишним час назад наступила не суббота, а всего лишь пятница, а по пятницам мое присутствие на работе строго обязательно — у нас заседание Ученого совета. «Этот стон у нас песней зовется!» — сказал Соломон на презентации своей первой книги. Господи, как я встану в девять утра?! Вопрос так и остался без ответа: подобно осьминогу, сон опутал щупальцами и уволок на черное зыбкое дно.

ГЛАВА 21

В двадцать лет я могла пить, гулять всю ночь напролет, что только добавляло мне естественного очарования. В двадцать пять я впервые задумалась о том, что молодость действительно может пройти.