Когда тридцать проклятых тиранов в Афинах убили Фидона на пиру, они велели потом раздеть донага и привести к ним его дочерей. Их заставили танцевать и кривляться, подобно блудницам, скользя по отцовской крови, чтобы удовлетворить гнусную похоть тиранов. Да покарает Бог злодеев! Несчастные девушки корчились от стыда и ужаса; не желая так позорно утратить девственность, они вырвались из рук стражи и бросились в ближайший колодец. Они утонули, предпочтя смерть сраму.

А еще в древних книгах рассказывается о пятидесяти спартанских девах, которых захватили в плен и хотели изнасиловать мессенцы. Разумеется, все эти девы охотно лишили себя жизни, чтобы избежать позора. Они предпочли смерть бесчестью. Так отчего бы и мне не последовать за ними? Тиран Аристоклид вожделел к молодой деве Стимфалиде и приказал однажды ночью убить ее отца; девушка немедленно убежала в храм Дианы и припала к кумиру богини. Никто так и не смог оторвать ее от статуи, и ее убили на месте. Если эти молодые девушки охотно погибали во имя своей непорочности, то отчего бы и жене не последовать их примеру? Неужели я не могу защитить себя от гнусных мужских желаний? Неужели меня ничему не научит история жены Гасдрубала, которая покончила с собой в стенах Карфагена? Когда она увидела, что враги-римляне вот-вот захватят город, она схватила детей и вместе с ними бросилась в огонь. Она предпочла сгореть заживо, но не позволила римским солдатам осквернить себя. И разве не убила себя Лукреция после того, как ее обесчестил Тарквиний? Она не могла примириться с утратой доброго имени. Такой позор был для нее непереносим. Семь милетских девственниц предпочли самоубийство надругательству со стороны галлов. Я могла бы пересказать еще тысячу историй подобного рода. Вот еще. Когда был убит Абрадат, его любимая жена перерезала себе вены на запястьях и перемешала свою кровь с кровью из ран мужа, а потом воскликнула: „Теперь уж никто не надругается над моим телом!“

К чему приводить новые примеры, когда мне и без того ясно, что множество женщин предпочло умертвить себя, лишь бы не подвергнуться бесчестью и поруганию? Вывод один: я умру, как и они. Я сохраню верность моему мужу Арверагу. Я приму свою участь с мужеством дочери Демотиона. Помнишь ли ты ее, о госпожа Фортуна? А еще были две дочери Кедаса. Это уже другая печальная история. Фиванская дева убила себя, когда ей угрожал насилием Никанор. Ах да, еще одна фиванская дева поступила так же, когда ею овладел македонский солдат: чтобы искупить потерю невинности, она лишила себя жизни. Такая цена не показалась ей чересчур высокой. А что сказать о жене Никерата, которая перерезала себе запястья по той же причине? Любовница Алкивиада решила, что лучше умереть, чем оставить тело любимого без погребения. А какой женой была Алкестида! Она согласилась умереть вместо мужа, чтобы сам он остался жить. А что Гомер рассказывает о Пенелопе? Она прославилась своим целомудрием на всю Элладу. Я могла бы до бесконечности приводить такие примеры.

Когда Протесилай погиб в Трое, его жена не пожелала прожить и дня. Благородная Порция не захотела жить после смерти Брута. Когда-то она отдала ему сердце – а теперь вручила ему свою жизнь. Артемизия, знаменитая своей верностью, пользовалась почетом во всех пределах варварских земель. О Тевта, царица Иллирии, твое целомудрие в замужестве – пример всем женам. То же самое можно сказать о Биллии, Родогуне и Валерии».

Так Доригена плакала и убивалась целый день или два, твердо вознамерившись лишить себя жизни. Но потом, на третью ночь, неожиданно вернулся домой ее муж. Конечно, он спросил, отчего она плачет, но она разрыдалась еще громче.

«Увы! – ответила она. – Лучше бы мне никогда не рождаться! Я дала обещание. Я поклялась». – И она рассказала мужу всю историю от начала до конца.

Нет нужды повторять ее заново. Арвераг выслушал ее с благосклонным видом, а потом добродушно спросил:

«Это всё? Ты всё мне рассказала, Доригена?»

«Всё.