Почему же она не погибла в той резне на дамасском пиру? Кто мог спасти ее? Я отвечу на этот вопрос вопросом: а кто спас Даниила из львиного рва? Как удалось Даниилу выжить, когда хищник пожирал всех брошенных туда людей? Его спас Бог. Ведь Бог был в его душе.

Точно так же Господь чудесным образом вмешался и в спасение Констанцы; в том, что она осталась жива, нам явлено чудо Его могущества. Христос – вот лекарство для всех болящих. Ученые люди знают, что Он осуществляет Свой Промысел потайными способами и что нам Его намерения непонятны. Слишком уж слаб наш ум.

Кто спас Констанцу от гибели в пучине? А кто спас Иону во чреве кита? Мы ведь прекрасно знаем, что чудище изблевало его в Ниневии целым и невредимым. А кто спас израильтян от волн Красного моря, когда те прошли по узкой полоске суши, вдруг пролегшей посреди расступившихся бурных вод? Их спас Господь.

Кто помыкал четырьмя ангелами бури? Им была дана власть управлять всеми ветрами мира – с севера и юга, с запада и востока. Но Господь сказал им: «Не тревожьте самого малого дрожащего листа. Не тревожьте ни суши, ни моря». Господь и Констанцу уберег от бури, и покров Его заботы окутывал ее денно и нощно.

Как же получилось, что Констанце хватило на три долгих года скитаний по морю и еды, и питья? А кто спас Святую Марию Египетскую, когда та обреталась в пустыне? Не кто иной, как Христос Спаситель. А еще свершилось великое чудо, когда пятитысячную толпу напитали пять хлебов и две рыбы. Еще большее чудо – это Божья любовь. Это Он послал Констанце Свою помощь в годину ее беды.

Так она скиталась по безбрежному миру, пока не достигла нашего океана и наших яростных северных морей. Волны вынесли ее на берег Нортумберленда, под стены одного замка; когда ее челн коснулся суши, то так крепко увяз в песках, что ни приливы, ни отливы уже не могли сдвинуть его с места. Такова была воля Христова – чтобы Констанца осталась здесь.

Комендант крепости спустился вниз поглядеть на потерпевший крушение корабль; он обыскал ладью и, разумеется, обнаружил там несчастную, измученную женщину. И нашел те сокровища, которые находились при Констанце. А она обратилась к нему на родном языке, моля об избавлении от мук.

«Заберите у меня жизнь, – попросила она. – Освободите меня от этой жалкой участи!»

Она изъяснялась на наречии, которое походило на испорченную латынь, но комендант замка понял ее. Увидев, что на корабле больше ничего нет, он отвел Констанцу на сушу. Она опустилась на колени и поцеловала землю, возблагодарив Господа за милость, которую Он ей явил. Но она отказывалась признаваться, кто она такая и откуда приплыла. Ни просьбами, ни угрозами никто не мог бы заставить ее рассказать об этом.

Она говорила, что бешеные волны совсем помутили ей рассудок, так что, по правде сказать, она вовсе потеряла память. Комендант крепости и его жена, Герменгильда, сжалились над Констанцей. Они плакали, сочувствуя ее беде. Сама Констанца была так мила и учтива (она всегда старалась помочь всем, кто ее окружал), что вскоре все ее полюбили.

И комендант, и его жена были язычниками – во тьме язычества тогда прозябал весь наш край, но Герменгильда все равно любила Констанцу. А та так долго прожила в замке, молясь и проливая слезы, что благодаря Христовой благодати Герменгильда обратилась в истинную веру.

В ту пору христиане Британии еще не осмеливались собираться в общественных местах. Большинство из них вовсе бежало от угрозы языческих вторжений с севера по суше и с моря. Они бежали в Уэльс – край, ставший пристанищем для древних бриттов и ранних христиан. Некоторое время он оставался их надежной гаванью. Я говорю о шестом веке нашей эры.