– Он все‑таки был уже глубокий старик, – сказал кесарь. – Для таких дел нужна не только мудрость, нужна и выносливость... Даже будь он жив – я бы не решился взваливать такой груз на него одного.

– А кто еще сможет?..

Кесарь чуть опустил голову, улыбнулся:

– Домнин Истукарий. Что скажешь, отважник? Алексей откинулся в изумлении. Нет, кесарь не шутил...

– После... всего?

– Да. Именно после всего.

– Удивляюсь тебе, государь... Но если Домнин согласится... это будет хорошо. Да, это будет хорошо...

– А уговаривать его поедешь ты, Пактовий. Утром. Да смотри езжай по дорогам, а не по оврагам... а то и костей не найдем...

– Ты велишь, государь, – кивнул Алексей.

– Иди спи. Аурика тебя разбудит.

* * *

В дверь громко стукнули, и тут же, не дожидаясь ответа, вошли двое: мальчик в коротеньком, как поварская куртка, белом халате придерживал за плечо огромного мужчину в разодранной кожаной куртке. Пол‑лица мужчины было замотано марлей, будто бы залитой арбузным соком.

– Семен Семенович, огнестрельное, – сказал мальчик женским голосом и при ближайшем рассмотрении действительно оказался женщиной. – Из «Айсберга», мелкой дробью...

– Ф‑ф... – через уголок рта выдохнул окулист. Ну, солнышко, где ж ты их находишь‑то все время?

– А я виновата? Счастье мне такое: как ни вызов, так глаз. Я бы и рада аппендициты в первую городскую возить: милое дело... – Приговаривая, докторша‑мальчик быстро разоблачала мужика. – Диспетчера с меня и то смеются...

– Да уж, – окулист повернулся к медсестре: Клава, труби рентген... – Он отогнул край повязки, заглянул. – И операционную тоже труби.

– Я поехала? – Докторша уже приплясывала у двери.

– И не возвращайся! Да, солнышко, вот девочку захвати с собой. – Окулист кивнул на Саню. – Если по дороге, конечно.

– До центра довезу, – сказала пляшущая докторша.

– Ой, конечно. Спасибо вам. – Саня кивнула окулисту.

– Шампанского не пить, – напомнил он вслед.

* * *

В переходе навстречу Алексею прошли двое: стратиг Рогдай Анемподист, маленький лысый толстячок, всегда шагающий пузом вперед и с мечами врастопырку; на тех, кто его не знал, он производил комическое впечатление, но был опытен, умен, смел и беспощаден, – и потаинник Юно Януар, с которым Алексей беседовал только однажды, и та беседа до сих пор горчила в памяти. Кажется, Януар хотел что‑то сказать Алексею, на миг приостановился, но передумал.

* * *

– Ну как? – спросил Кузьма Васильевич, вставая навстречу. – Отпустили?

– Отпустили, – улыбнулась Саня. – Да вот – от этих капель все прошло... только свет теперь такой яркий...

– Светобоязнь еще день‑другой продержится, сказала, оборачиваясь, докторша со «скорой». Пойдемте‑пойдемте скорее, у нас сегодня только шесть машин, а вызовов...

– Девушка, а какого‑нибудь валидола у вас не найдется? – с неловкостью в голосе попросил Кузьма Васильевич. – Что‑то я переволновался, наверное...

– Найдется! – радостно отозвалась докторша. Разве что валидол и найдется! Нич‑чего больше не осталось. Святая вода да валидол. Так и лечим. А?

Не слишком прислушиваясь к разговору, Саня прикрыла глаза.