— Что?! — Он слегка отстранил ее от себя, чтобы лучше видеть ее лицо. — Неужели ты действительно думала, что я не вернусь к тебе?

— Да. — Она закрыла глаза и кивнула. — Да, я очень боялась, что ты не вернешься. Я думала, когда ты попадешь к себе на родину и увидишь своих близких, ты… ты больше не сможешь оттуда уехать.

— Значит, ты все еще не знаешь меня, Кэти, — спокойно сказал он. — После всех этих лет, что мы провели вместе, ты еще не узнала меня.

Она посмотрела на него широко раскрытыми полными радостных слез глазами.

— О, Энди, я знаю тебя. Я очень хорошо тебя знаю. Но семья, родственные узы… Я понимаю, как много это значит для человека, потому что сама тоскую по своим родным. — Она прижалась щекой к его плечу и глубоко вздохнула. — Как… как твоя жена? — спросила она не глядя на него.

Он некоторое время молчал, поглаживая ее руки, потом ответил:

— Она умерла через несколько часов после того, как я написал тебе письмо.

Кэти сидела неподвижно, но внутри у нее бушевал целый ураган чувств. Все желания, стремления, мечты, запрятанные в самой глубине ее существа, теперь вырвались наружу, и ее душа наполнилась ликованием. Энди свободен, повторяла себе она, испытывая при этом невероятное облегчение и радость. Она знала, что это значило: теперь они наконец смогут вступить в законный брак. А главное, теперь она может больше не бояться его потерять.

— Мне очень жаль, — тихо сказала она, стараясь не выдавать свою радость.

Он не ответил. Немного помолчав, она спросила:

— Твоя жена… она была в обиде на тебя?

— Нет, нет. Никаких обид, никаких обвинений. Напротив, она была очень добра и ласкова со мной. Честно говоря, мне бы стало легче, если бы она закатила мне сцену. Но, по-моему, она чувствовала себя виноватой передо мной, хотя, по логике вещей, виноватым должен был бы чувствовать себя я. — Он наклонил голову и заглянул ей в глаза. — Да, да, Кэти, я должен был бы чувствовать себя виноватым перед ней за то, что ушел от нее, но, как ни странно, я не испытывал никакой вины. Я ничего не могу с собой поделать, Кэти, я знаю, что поступил с ней плохо, но вовсе не раскаиваюсь в этом. Впрочем, разве я могу в чем-либо раскаиваться, когда у меня есть ты?

Он сказал это с почти детской простотой. Потом его лицо стало серьезным, и он продолжал:

— За день до ее смерти у нас с ней был долгий разговор. Ей захотелось рассказать мне о своих чувствах. Она сказала, что очень сожалеет о том, что не была мне хорошей женой. Она сказала, в том, что наш брак не удался, виновата она и только она, и что выходить замуж вообще было ошибкой с ее стороны, потому что она не создана для брака. Наверное, она права — есть женщины, из которых никогда не получаются хорошие жены, и, я думаю, она была одной из них. Таким женщинам вообще нельзя связывать свою жизнь с мужчиной. — Заметив ее слезы, он дотронулся кончиками пальцев до ее щек. — Не плачь, Кэти, не надо. Все это вовсе не так грустно, как кажется. Моя жена прожила вполне счастливую жизнь — она всегда жила так, как ей хотелось. И у нее были дети… Она очень любила наших детей. Знаешь, есть женщины, которым нужны дети, но вовсе не нужен мужчина. Кристин была замечательной матерью, но роль жены не для нее. Я думаю, она была бы рада, если б смогла зачать детей без участия мужчины. Для таких женщин, как она, непорочное зачатие было бы оптимальным решением.

Сказав это, Эндри улыбнулся, и серьезное выражение сошло с его лица. Но Кэти не улыбнулась в ответ на его улыбку.

— А как твои дети? — спросила она.