Мы не поехали в Парк, а сразу же свернули и пустили лошадей легким галопом по направлению к Килберну; а очутившись за городом, поскакали во весь опор, словно за нами черти гнались. Да, душа моя, много времени для этого не потребовалось; и часу не прошло, как мы с прапорщиком превратились в самых настоящих рыцарей большой дороги. И надо же было так случиться, чтобы в «Трех Грачах» мы натолкнулись на вас и вашего супруга! Здешняя хозяйка — во всей округе первейшая разбойница. Она нам указала на вашего мужа, она же и свела нас с теми двумя — мы их даже по имени не знаем.

* * *

— А что сталось с лошадьми? — спросила миссис Кэтрин, когда мистер Брок окончил свой рассказ.

— Клячи это были, а не лошади, — ответит тот. — Просто клячи. Мы их продали на ярмарке в Стурбридже и едва выручили тринадцать гиней за обеих.

— А… а граф… Макс? Где он теперь, Брок? — тихо вымолвила она.

— Фью! — присвистнул мистер Брок. — Все еще вздыхаете о нем, голубушка? Он теперь во Фландрии, со своим полком; и можно не сомневаться, что после вас было уже десятка два таких же графинь фон Гальгенштейн.

— Я этому не верю! — гневно вздернув голову, сказала миссис Кэтрин.

— И слава богу; а то, верно, постарались бы еще раз угостить его опием, а?

— Вон отсюда, наглец! — прикрикнула почтенная дама; но тут же опомнилась, заломила руки, глянула с тоской на Брока, на потолок, на пол, на мужа (от которого сразу же резко отвернулась) и заплакала самым жалостным образом; слезы, одна за другой, скатывались у нее по носу в такт песенки, которую стал насвистывать капрал.

Едва ли то были слезы раскаяния; скорей сожаления о тех днях, когда у нее был возлюбленный — первый в жизни — и пышные наряды, и белая шляпа с голубым пером. Пожалуй, свист капрала был куда безобиднее, чем рыдания этой женщины: ведь он, хоть и плут, был, в сущности, добрый малый, когда не препятствовали его нраву. Право же, сочинители наши совершают ошибку, лишая выводимых ими мошенников каких бы то ни было привлекательных человеческих черт; а между тем подобные черты свойственны им; и если взглянуть с точки зрения житейских забот, чувств как таковых, отношений с друзьями — даже страшно становится от того, как сходны между собою мошенник и честный человек. Убийца итальянского мальчика дал ему прежде поиграть со своими детьми, с которыми ему было весело и которые, без сомнения, оплакивали потом его смерть.

Глава VI

Приключения посла, мистера Макшейна

Если бы не обязательство во всем следовать истории, можно бы, пожалуй, и вовсе опустить рассказ о том, что произошло с миссис Кэтрин и ее супругом в вустерской харчевне; ибо никаких последствий это происшествие не имело и ничего в нем ни диковинного, ни увлекательного не было. Но мы положили себе держаться как можно ближе к ИСТИНЕ — хоть о ней, быть может, не всегда приятно и рассказывать и читать. А в «Ньюгетском календаре» ясно сказано, что мистер и миссис Хэйс стали на ночлег в одной вустерской харчевне и угодили в руки мошенников, якобы явившихся завербовать новобрачного на военную службу. Что же нам остается? Сочиняй мы роман, вместо того чтобы описывать действительные события, в нашей власти было бы распорядиться судьбой героев по своему усмотрению; и мы бы охотно изобразили Хэйса эдаким Девре,  беседующим о философских предметах с Болинброком, а миссис Кэтрин произвели бы в maîtresse en titre  мистера Александра Попа, доктора Сэчеврела,  знаменитого окулиста сэра Джона Рида, декана Свифта или маршала Таллара, — как непременно поступил бы в подобном случае даже самый плохонький романист.