Имелись и другие улики. Я не хотела заниматься расследованиями в архиве, но он меня убедил. Тогда я сказала, что соглашусь, если на улицах Сан-Диабло появятся демоны. И в ту же ночь меня навестил Тодд Грир. Я посчитала это знаком. Да, верно, то был знак, вот только я неправильно его поняла. Ларсон приказал псу, порождению ада, убить Тодда Грира, чтобы демон сумел занять его тело и убедить меня в необходимости отправиться в архив. А потом Ларсон убил демона в переулке, чтобы я окончательно поверила, что он на стороне хороших парней.

Какой мерзавец!

И не следовало забывать об Эдди. Именно Ларсон «обнаружил», что Эдди находится в Сан-Диабло. В этом не было ничего удивительного — ведь именно он доставил Эдди в Сан-Диабло. Я должна была встретиться с Эдди, чтобы узнать, чего хочет Горамеш. Могу спорить, что Горамеш приказал уменьшить дозу наркотиков, даваемых Эдди, чтобы частично вернуть ему способность здраво рассуждать — и чтобы он поведал мне правду, после того как поверит, что я была истребительницей демонов.

А как он мог мне не поверить?

Ведь я тоже была истребительницей и тем не менее не поняла, что меня используют как приманку.

Кроме того, Ларсон ловко подогрел мои страхи относительно Стюарта, вероятно рассчитывая, что тревога о муже помешает мне обратить на него самого более пристальное внимание. И тут он не ошибся.

Проклиная все на свете, я выскочила из дверей собора. Улики теперь могли представлять лишь академический интерес. Сейчас было важно одно — вернуть детей.

Лучи заходящего солнца отбрасывали длинные тени, придавая окружающему миру сюрреалистический вид, что вполне соответствовало моему настроению. Я прикрыла глаза рукой и огляделась, но нигде не заметила ни Лору, ни Эдди.

Вытащив сотовый телефон, я стала набирать номер Лоры. Визг шин по асфальту заставил меня повернуть голову. Я отскочила назад, увидев, что через пустую стоянку прямо на меня мчится «лексус» Ларсона.

Машину занесло, но она остановилась рядом со мной. Мои мышцы напряглись, я приготовилась к атаке. За темными стеклами в косых солнечных лучах я не видела водителя, но была готова. Подбежав к дверце, я рванула ее на себя.

— А ну выходи, сукин сын!

— Мама!

Это был вовсе не Ларсон, а Элли.

Она вывалилась из машины мне на руки. Я опустилась на асфальт, прижимая ее к себе.

— Малышка, малышка, малышка, — повторяла я, слушая, как она рыдает. Приподняв ее подбородок, я слегка отодвинулась и посмотрела ей в лицо. — Он не причинил тебе боли? Как ты себя чувствуешь?

Она с трудом могла говорить, однако ей удалось произнести одно слово:

— Тимми.

Кровь застыла у меня в жилах, но тут Элли, всхлипывая, проговорила:

— Я не смогла его забрать. О, мамочка, у него остался Тимми.

— Он ранен? Тимми был в порядке, когда ты сбежала?

Мне хотелось бежать, сражаться, наносить удары, делать хоть что-нибудь, чтобы все исправить. Адреналин кипел в моей крови, однако я почувствовала, как мной овладевает холодное спокойствие. Никаких эмоций, Кейт. Сначала нужно сделать дело и спасти Тимми.

— Он… с ним все было хорошо. Но мне страшно, мама. Я так за него боюсь.

Я заскрипела зубами.

— Куда он вас отвез?

— На кладбище, — ответила Элли. Ее голос все еще дрожал, но стал более уверенным. — Он сказал, что тебе пришлось уйти и он сначала угостит нас мороженым, а потом отвезет домой, но, когда мы поехали в другую сторону, он позвонил тебе, и мне стало очень страшно.

— Я знаю, любимая. Ты все сделала правильно.

— Он заставил нас выйти из машины, но оставил ключи в зажигании.