– Ты что? – заметив, как он переменился в лице, спросила бывшая жена. – Что с тобой? Ты нездоров? Руслан, ты меня пугаешь.

– Да все нормально. Голова только что-то побаливает. Видно, последствия ранения. Знаешь, ты меня извини. Я не смогу с тобой пойти в кафе.

– Понимаю, – она восприняла отказ как укор за прошлое. – Не можешь простить?..

– Да, нет. Здесь не то, что ты думаешь. Уверяю тебя. Я давно простил. Просто пить мне нельзя. А посидеть, поговорить? Так мы вроде обо всем поговорили. Извини, Ирина, но я пойду. – Он повернулся, медленно пошел, чуть повернув голову влево, косясь на нее левым глазом.

– Не обо всем, Руслан. Я еще кое-что тебе хотела сказать про семью, про сына. Но раз ты торопишься, то ладно. Будем считать, проехали. – Она быстро пошла, цокая каблуками по тротуару. Вот дура! Она так и не поняла, что плевать Руслану на ее семью. Сыном решила хвалиться.

На улице уже было темно. Но фонари хорошо освещали тротуар, на котором среди других прохожих мелькала стройная фигурка Ирины.

Он медленно двинулся за ней. Ирина не подозревала, что он позади, шла не оборачиваясь и не останавливаясь. Лишь возле кафе «Рябинушка», заметив несколько стоящих иномарок, замедлила шаг.

Около машин стояла группа парней, о чем-то разговаривали. Увидев подошедшую женщину, один высокий парень в белой рубашке и светлых брюках поцеловал ее в щеку, что-то при этом сказав. И Ирина расхохоталась. Потом они вдвоем пошли в кафе. Остальные парни остались на улице, по-прежнему увлеченные своим разговором. На прошедшего мимо мужчину в неброском сером костюме и темных очках они даже не обратили внимания. Не до него им.

Руслан встал возле палатки, спрятавшись в ее тени. Отсюда до дверей кафе было не больше тридцати метров. Этого расстояния вполне хватит, чтобы он мог всадить пулю в свою бывшую супругу, заставив ее навеки замолчать. И даже стоящие чуть в стороне от дверей парни ему не помеха. Они скорее всего ничего вот так сразу и не поймут, потому что не услышат выстрела. Недалеко по Кутузовскому несется поток машин, он и перекроет хлопок «ПМ» с глушителем.

Он достал из кармана пистолет, навернул на ствол глушитель. Теперь осталось только снять его с предохранителя. Но это дело одной секунды. Столько лет выполнять одну и ту же работу. Наверное, он бы мог выстрелить в Ирину с закрытыми глазами на звук ее каблучков и попасть, но зачем такой выпендреж? Когда есть возможность нормально прицелиться. Он снял очки.

Ждать, когда она выйдет из кафе, пришлось довольно долго. Выйти на тротуар и размять ноги, сделав хотя бы несколько шагов, он не мог. По тротуару время от времени проходили прохожие. Вдруг кто-то из них обратит внимание на странного мужчину, торчащего возле палатки, в которой днем азербайджанцы торгуют арбузами. А засветиться, пусть даже перед случайными прохожими, не входило в его планы. Он всегда соблюдал максимум осторожности. Потому и преуспел в своем ремесле. И дожил до сорока лет, когда другие умирали молодыми. Убивая других, киллер сам ходит под пулей.

Поэтому он так и остался стоять за палаткой, спрятавшись возле кучи ящиков у забора. О лучшей позиции нельзя было и мечтать.

Парни, стоящие возле скопища машин, решили продолжить свой разговор в кафе. И он благодарил судьбу за еще один предоставленный шанс, мысленно вызывая Ирину выйти на улицу. Ожидание утомило его. Наконец она появилась.

О, неужели она услышала? Он увидел ее, выходящую из дверей, и приготовился, взял пистолет обеими руками, чтобы удобней было целиться. Все рассчитано на один-единственный точный выстрел.

Большим пальцем правой руки снял предохранитель. Теперь остается только прицелиться. Ни капли эмоций. Все живые существа, на которые он направлял ствол, ему представлялись всего лишь мишенями. Он никогда не волновался, и это спасало от промахов.