— Еще один в трусах?

— Еще один.

— Еще один любовник? Один голый в шкафу, другой в том же виде на постели? И еще, чуть позже два отделения ухажеров в полной боевой амуниции и при оружии, отлучившиеся по любовной надобности с учений и разодравшиеся и перестрелявшиеся по поводу того, что одну бабу на всех не поделили? Все как в очень пошлом анекдоте. Который в жизни имел трагические, по крайней мере для большей части персонажей, последствия. Не слишком ли это сложно?

— Но отчего тогда оба они были в нижнем белье?

— Тоже верно. В белье на боевые операции не ходят.

— И в шкафу не сидят. Кроме того, эту версию косвенно подтверждает наличие на постельном белье следов свежего пота и прочих физиологических жидкостей.

— Пот не бывает свежим.

— Пота, выделенного за несколько минут до происшествия, — поправился майор.

— То есть всем этим ты хочешь сказать, что вооруженные боевики могли прийти не за гражданином Ивановым, как можно было предполагать, а за другим, неизвестным гражданином, который так же, как гражданин Иванов, заглянул на огонек к своей любовнице?

— Или за каким-то предметом, который мог иметь при себе неизвестный, впоследствии убитый гражданин.

— Ну что ж. По крайней мере «неизвестный» — он совершенно неизвестный. И значит, может обещать дополнительную интересную информацию. В отличие от Иванова, за которым никаких боевых грешков не водится и который ни в каких порочащих его связях замечен не был. Который чист как стекло. Почему бы и нет... У тебя есть его фотография? Того неизвестного?

Майор вытащил из дела фотографию. И передал ее генералу.

На фотографии было лицо трупа. Которого помощник фотографа удерживал в нужном положении за волосы. Глаза трупа были открыты. Правая верхняя часть лица трупа была изуродована убившей его пулей.

— Это он?

— Он. Одна из соседок смогла опознать его.

— Странно, у меня такое ощущение, что я его где-то видел, — сказал генерал. — Не могу сказать где, но видел. Может, на сборах? Или в академии? Или на отдыхе? Нет, не помню. Хотя уверен, что видел...

Майор пожал плечами. Хотя ему очень хотелось сказать насчет того, где все встречаются, у шкафа. И майору, наверное, сказал бы. Но не генералу.

— Нет. Не помню. Давшие показания соседи про него, конечно, ничего не знают?

— Нет. Все соседи утверждают, что видели его несколько раз в присутствии потерпевшей. В разговоры с ним не вступали. У потерпевшей о нем не спрашивали.

— Архивы МВД запрашивали?

— Запрашивали. В их картотеках данный гражданин не значится ни среди профессиональных преступников, ни среди находящихся в розыске и пропавших без вести лиц.

— А в наших?

— В наших тоже.

— То есть ничего?

— Ничего.

— Ну, может быть, какие-нибудь характерные приметы? Родинки, следы операций, шрамы, мозоли?

— Шрамы есть. Пулевые. В области спины и правого предплечья. С характерными входными и выходными отверстиями. И еще есть слабо выраженные синяки.

— Какие такие синяки?

— На левом плече.

— Хочешь сказать, от подмышечной кобуры?

— Вполне может, что от кобуры. Если, конечно, это не случайность. Если это не след от, например, лямки сумки или рюкзака.

— Лямки, говоришь?.. Вот что, запроси-ка ты его по всем пропавшим работникам безопасности, ГРУ и прочих силовых ведомств. И по недавно уволенным и не проживающим по месту прописки работникам. И еще запроси все ведомственные поликлиники по несчастным случаям, связанным с огнестрельными ранениями в область спины и правого предплечья.