А как того противника увидеть, если он пред наши очи предстать не спешит? Как его из берлоги вытащить? Знаешь?

— Не могу знать.

— А как уток на ружье выманивают, знаешь?

— Я, товарищ генерал, не охотник.

— Манком выманивают. Свисток такой особый. Который, если в него дунуть, крякает, как утка. Кряк да кряк. Настоящие утки его слышат и за своего принимают. И выплывают под дробь-пятерку. Понял, к чему я это?

— Никак нет.

— Это я к тому, что Иванов для нас тот же манок. Который всех привлекает, на которого все выплывают и возле которого все хороводы водят. Вот только манка этого у нас, к сожалению, все еще нет. Иванов — центр всей этой комбинации. Сознательно ли, случайно ли — не суть важно. Нашедший его найдет все прочее. Раскроет всю комбинацию. Ненашедший — останется слепым и, значит, останется ведомым. Отсюда поиск гражданина Иванова остается главной на сегодняшний день задачей...

В кабинете раздался зуммер коммутатора.

— Да. Я слушаю.

— Товарищ генерал. Вам звонит Петр Васильевич Шабанов.

— Какой Шабанов?

— Петр Васильевич. Он сказал, что он ваш друг, что служил вместе с вами.

— Ах, Шабанов? Что ему надо?

— Он не сказал. Он просил соединить лично.

— Передайте ему, что я занят, пусть перезвонит... Хотя, с другой стороны, разговоры со старыми ушедшими в отставку сослуживцами — это тоже работа. Потому что старые сослуживцы хоть и старые но по сути прежние. В смысле по хватке, по отношению своему к делу, а главное, к информации. Школа, она и есть школа. А университеты, которые они совместно прошли, были всем университетам университеты...

Нет, старых сослуживцев игнорировать нельзя. Старые сослуживцы — это лучшие информаторы. Правда, хитрые информаторы, которые за услугу непременно потребуют услугу, а за предоставленные сведения требующиеся им сведения. Но это нормально. Это, как модно выражаться теперь, — бартер. Взаимовыгодный обмен. Так что здесь тот случай, когда перекладывать сегодняшнее дело на завтра себе дороже. Просто так, от нечего делать, старые сослуживцы звонить не станут. И перезванивать, возможно, тоже не станут...

— ...Слышь, дежурный, погоди с перезвоном. Давай-ка лучше соедини.

— Здравствуй, Степан Степанович.

— Здравствуй, Петр Васильевич. Рад слышать. Как твоя жизнь пенсионная?

— Работаем потихоньку. А как у вас?

— Служим помаленьку. Ты, Петр Васильевич, по делу? Или так? Если так, то лучше перезвони на домашний.

— Нет, я по делу. Нужно мне справки навести об одном человечке, который ко мне телохранителей нанимать пришел.

— А я здесь чем помочь могу?

— Человечек тот в милицейском розыске значится. А у меня, как ты знаешь, фирма законопослушная. Солидная фирма. Половина бывших наших служит. Мне лишние неприятности ни к чему. Вот я и хочу по старой памяти справиться, зачем его милиция разыскивает. Что он такого сотворил, что во всесоюзный розыск загремел? За что ему почет такой?

— А тебе не все равно? Если разыскивают.

— Э нет, не скажи. Если он пару человек топором зарубил — это одно. А если злостный неплательщик алиментов — это совсем другое. От алиментщика я отказываться не буду. Неуплата алиментов — это дело хоть и противозаконное, но не преступление.

Мухлевал, конечно, бывший сослуживец насчет своей законопослушности и борьбы за чистоту нравов в фирме.