Актер молчал.

– Зачем мне что-то говорить, если вы меня все равно убьете?

– Затем, Рома, что жизнь нужно прожить так, чтобы, умирая, не было мучительно больно.

– Я ничего не скажу!

О том, чтобы напасть, Казарин даже не думал. Ему хотелось накрыться с головой одеялом и плакать.

В следующий миг сильные руки сбросили его с кровати, перевернули на живот; в правое ухо медленно вошло что-то холодное, металлическое и острое.

Казарин обмочился.

– Хорошо, что ты вчера подрался. Все синяки спишут на эту драку. Ну, я слушаю!

Актер вогнал авторучку поглубже в ухо, и Казарин рассказал все.

– Ничего не забыл?

– Нет!

На обдумывание ситуации Актеру потребовалось меньше минуты. Он слез со спины Казарина, подошел к окну. Стоял к Роме спиной, провоцируя его. Казарин на провокацию не поддался.

– Значит, Волгин поверил тебе?

– Да. Но про вас я ничего не говорил.

– Вставай, возьми тряпку и вытри свое ссанье. Не рубашку, мудак, а тряпку! Что, в ванной их нет?

Под наблюдением Актера Рома выполнил приказание.

– В армии не служил? Оно и видно… Ладно, сойдет. Теперь садись к столу, возьми бумагу. Пиши: «Я, Казарин P.P., раскаявшись в совершенном мною убийстве Инны Локтионовой, решил добровольно уйти…»

У Казарина отказала рука.

– Я н-не могу! Отпустите меня, пожалуйста!

– Рома, – Актер вздохнул, – смоги, пожалуйста. Можно, конечно, обойтись и без письма. Я порежу тебя на куски и спущу в унитаз, ты станешь просто пропавшим без вести, а я все равно найду способ повесить это дело на тебя. Сам понимаешь, ничего личного, чистый бизнес. Мне нельзя в тюрьму.

– Д-давайте я лучше признаюсь, и меня посадят…

– Пиши.

Глядя сквозь туман. Рома закончил письмо.

– Число поставить не забудь. Да, внизу припиши, что оставляешь шесть тысяч баков, которые просишь передать своим родителям.

Актер боялся, что подруга, обнаружив труп, не растеряется и приберет деньги к рукам, что впоследствии может вызвать вопросы ментов. Если, конечно, кто-то начнет ковыряться и раскопает, с какой суммой Рома покинул Новозаветинск. Миллион к одному, что этого не будет, но кто знает?

– Ты единственный ребенок в семье?

– Да.

– Плохо…

В руке Казарина оказался «Таурус». Рома не понял, откуда взялся револьвер, так же как в следующее мгновение не понял, почему его рука вдруг изогнулась и холодный ствол револьвера коснулся правого уха.

Рядом с головой раздался негромкий, будничный щелчок – это ударно-спусковой механизм пришел в движение, поднимая курок.

Казарин не вспомнил ни одну из своих трехсот с лишним женщин.

Он ничего не вспомнил.

Стало темно…

– Зуйко? Есть такой засранец. Он и у вас что-то замолотил?

– Да нет, вряд ли. Общие вопросы.

– Плохо. Отпускать его придется.

– Нет доказательств?

– С доказательствами как раз все нормально. Его под залог выпускают, в десять тысяч рублей.

– За бандита – залог в пятьсот баксов?

– Он не бандит, а временно не работающий. У него болят почки, и жена на втором месяце беременности.

– На втором? Так он же сидит больше двух! Следователь пожал плечами.

– И когда его… того?

– Его «того» послезавтра. Так что если хочешь поговорить, то спеши. Он, кстати, наверняка знает от адвоката, что вопрос решен.

– Дело дашь полистать?

– Не дам, на проверке оно.