– Это как же? Наркотики в карман подбросите?

– Зачем? Подбрасывать, конечно, хорошо, но слишком часто этим пользоваться не стоит. Не по моральным соображениям, а по, скажем так, технологическим… Статью сто одиннадцатую знаешь?

– Тяжкий вред здоровью?

– Угадал. Начало лета помнишь? Дискотека «Трюм», подвальный этаж, черный, который много выступал. Не возникает никаких ассоциаций?

– Я-то здесь при чем?

– Может, и не при чем. Меня ж там не было, я не видел. Но черный почему-то на тебя указывает.

– Да его ж в городе нет!

– Ай-ай-ай, Женя! Следи за языком-то! Нельзя ж так бездарно прокалываться. Он в городе. Недавно вернулся. Я с ним виделся, фотокарточку твою показывал. Представляешь, он тебя опознал. Какой гад, а? Опознал, да. Пока – неофициально. В уголовном деле ничего нет. Но, если мы не договоримся, будет. Он опознал, земляки его опознают. Там ведь ребята тоже крутые, знали б, где тебя искать, – давно бы нашли. И твой Филин их не испугает, а начинать серьезную разборку из-за тебя вряд ли кто станет. Я не прав? Сдадут и как звать забудут. Сейчас-то сдали… Откуда, ты думаешь, я про тебя узнал?

– Откуда?

– Догадайся.

Зуйко опустил голову, стиснул кулаки. С раздражением расстегнул куртку, приспустил ее, обнажая широченные плечи. На правом виднелась большая, недавно сделанная, двухцветная татуировка на тюремную тему. Владимирский Централ, ветер северный, зла не мерено – и все такое прочее.

– Пока ты сидел, Мартына взяли. С поличным. Братва на тебя грешит…

– Так это он меня вломил? – встрепенулся Зуйко.

– Женя! На такие темы в приличном доме не говорят.

– Хорошо. – Зуйко сжал кулаки, напряг шею и бицепсы. – Хорошо, черный меня опознал. Что дальше?

– Дальше, Евгений, два пути. Либо мы договариваемся, либо я передаю материалы следователю, и он тебя арестует вечером того же дня, когда ты отсюда уйдешь. Хочешь бежать из города – беги. На здоровье. Только бежать тебе некуда.

– А почему вы до сих пор ничего не сообщили следователю?

– Во-первых, я не люблю черных. Во-вторых, я рассчитываю от тебя кое-что получить. Не деньги – информацию. Что-то ты знаешь сейчас, что-то сможешь узнать, уйдя на свободу. Я объясню, какие вопросы задать, чтоб не подставиться. Многого от тебя не потребуется, но, если попробуешь меня нае…ать, наш договор будет расторгнут. Чуть не забыл: третье! «Трюм» не в моем районе, и, отдавая «палку» им, я порчу показатели себе. Так что, если будешь себя хорошо вес! сможешь спать спокойно.

– Поспишь тут спокойно, у вас на крючке!

– Женя, ты бы удивился, узнав, сколько человек у меня на крючке. И ничего, спят.

– Инку жаль, – арестант кинул на опера быстрый взгляд исподлобья. Впервые говорить на такую тему всегда очень трудно. Но в мире нет, наверное, ни одного блатного, который бы хоть раз в жизни кого-то не «сдал». По разным причинам. Страх, корысть, глупость… Тяжело лишь первый раз. Потом идет по накатанной колее.

– Ни за что баба погибла, – согласился Волгин. – Беспредел полный. Ладно б, муж ее с любовником застукал – святое дело. Но так?

Помолчали, разглядывая друг друга.

– Теперь, Евгений, расскажи мне, пожалуйста, об отношениях вашего творческого коллектива с конторой по имени «Полюс», – закончил Волгин. – Во всех подробностях расскажи.

Хмаров ждал Сергея возле известного бара. Заметив машину, подошел, наклонился к открытому окну:

– Может, посидим там? Хлобыстнем по рюмашке…

– В другой раз.