Мышастый был быстрым и выносливым, поэтому именно на нем я направился в сторону Кончо. Ко мне присоединился Зеб Ламберт.

Это была земля индейцев; и мы, ожидая встречи с ними, искали следы на берегу, но не нашли. Мы переправились через реку, у подножия откосов обнаружили едва заметную тропу и поднялись по ней наверх. Здесь гулял ветер, и вся местность просматривалась до самого горизонта. Ветер развевал длинные каштановые волосы Зеба. Земля за рекой выглядела пустынной и дикой. Мы еще немного прошлись по ней в поисках следов, но не нашли ни единого отпечатка мокасин.

Преследователи прятались где-то рядом. Но где?

Подъезжая к лагерю, мы увидели, что костры пылают вовсю, почувствовали вкусный запах кофе и вареного мяса. Бен Коул и Фримен Сквайре заступили на дежурство.

Стадо все еще паслось, наслаждаясь сочной луговой травой. Несколько коров вернулись к ручью напиться. Где-то на равнинах закричал перепел.

Тэп Генри подошел ко мне и отцу.

— Сегодня надо удвоить охрану, — сказал он. — У меня дурное предчувствие.

— Пока что нам везло, — ответил отец. — По-моему, та банда с Бразоса решила дать нам уйти подальше, чтобы потом всю вину переложить на команчей.

Тэп повернулся ко мне.

— Кто твой мексиканский друг?

— У него неприятности с команчерос. Говорит, что за ним охотится человек с паучьим шрамом на лице.

Тэп как-то странно поглядел на меня.

— Может быть, нам все же лучше дать ему лошадь, — сказал Тэп и отошел от костра.

— Что это с ним? — спросил отец.

Не в привычках Тэпа давать такие советы или уходить от опасности.

— Он, должно быть, знает, чего не знаем мы, — ответил я. — Мне самому становится интересно, что это за человек со шрамом.

Поужинав, я немного поспал, расстелив одеяло под орехом и сквозь сон прислушиваясь к ночным шорохам лагеря.

Зебони разбудил меня рано. Он сидел рядом, натягивая сапоги.

— Вокруг все спокойно… слишком спокойно. Заряжай винтовку на медведя.

Майло Додж и Арон Старк сидели у костра. Они пили кофе, а у Старка под рукой лежал многозарядный «шарпс».

Притопнув надетыми сапогами, я устроился рядом с ними. Кофе был крепкий и горячий. К огню подошел отец, дал мне сухарь.

— Будьте осторожны, ребята. Я никогда не видел, чтобы Тэп нервничал, но сегодня он явно не в своей тарелке.

Том Сэнди уже поймал для меня мышастого жеребца, и, сев в седло, я взглянул на постель Тэпа. Одеяла лежали на месте, а его не было.

— Ты видел Тэпа?

Том отвернулся.

— Нет, не видел, — резко ответил он.

В нескольких шагах от костра ночь сгустилась до черноты, потому что лагерь прикрывали с одной стороны откосы, а с другой — деревья. Мы выехали вчетвером и разъехались вокруг стада.

В такое время все шорохи ночи становятся отчетливыми, а знакомые звуки — странными и таинственными. Но слух человека, живущего на природе, свыкается с ночными звуками и выделяет те, которые настораживают.

Птица в листве, зверек в траве, шелестящие ветки, вздохи коров — все они привычны.

Мы сделали один круг, потом разбились на пары. Как всегда, я ехал с Зебони.

Стало очень тихо. Не слышались даже обычные звуки, и это встревожило нас, потому что птицы и зверушки затихают, когда рядом кто-то чужой.

— Что бы думаешь, Зеб?

— Они постараются подкрасться поближе.

К нам подъехали Майло Додж со Старком.

— Майло, — прошептал я, — мы с Зебом укроемся в деревьях и встретим их там, прежде чем они нападут на нас.

— Ладно, — сказал он, и я показал, где мы спрячемся.