Гурьеву пришлось сделать усилие, большее, чем обычно, чтобы голос его прозвучал ровно, как всегда:

    – Куда – «к себе»?

    – Неважно. К себе.

    Она не отступит, подумал Гурьев. Конечно же, она не отступит.

    – В каком качестве?

    – В любом.

    Я, похоже, опоздаю на обед к Завадской, подумал Гурьев. Ну, и… пёс с ним. С обедом.

    – Возьмёте? У меня в табеле все-все пятёрки. Кроме географии, но это личное. А так – все. И в аттестате будут – все-все. Честное слово.

    – Честное комсомольское?

    – Я не комсомолка.

    Да что такое происходит, перепугался Гурьев. Не может такого быть!

    – Почему? – он наклонил голову набок.

    – Папа сказал – не лезь. Будешь соответствовать – предложат сами. Нет – значит, не надо.

    – Молодец папа.

    – Я знаю.

    Девушка смотрела на него, не отрываясь, ожидая ответа. Ответ может быть только один, это же очевидно, подумал Гурьев. А она ждёт. Нет. Я не могу.

    – Хорошо. Но – с испытательным сроком. Согласна?

    – Согласна, – кивнула Даша. И просияла. И снова сделалась вмиг серьёзной: – А она?

    – Что – она?!

    – Она что-нибудь умеет?

    – Даша. Я не думаю, что нам стоит углубляться в эти дебри, – как можно мягче произнёс Гурьев. Со всей мягкостью, на какую был сейчас способен. – Разве можно, стоя на одной ноге, целую жизнь рассказать? Просто мы не можем быть вместе, и всё.

    – Опять вы со мной, как с дурочкой? Вы обещали. Вы ведь не боитесь.

    – Нет, – Гурьев улыбнулся.

    – Вы думаете, у неё кто-то есть? – упавшим голосом спросила Даша. – Как страшно вы улыбаетесь. Вы думаете: да, она вас любит, но у неё кто-то есть? Нет. Нет. Я знаю, так бывает. От ужаса, от отчаяния. Но она?! Как вы можете думать так о ней?! Как… Как вам не стыдно?!

    – Я так не думаю, – Гурьев прищурился, словно раздумывая, что ответить ей. Он действительно раздумывал, потому что это был не тот разговор, который обрывают на полуслове. – Это не так уж важно, как кажется многим. Но я так не думаю. Хотя мне было бы намного легче думать именно так. А ещё легче – знать: это именно так. Просто у неё есть там дело. Очень важное. А вообще-то женщине не обязательно уметь что-то особенное, – Гурьев улыбнулся, покачал головой. – Женщине вовсе необязательно участвовать в мужских делах наравне с мужчинами. Женщине очень часто – почти всегда – достаточно просто быть. А мужчине – просто знать: она есть. Я сделал когда-то опрометчивый шаг, втянув её в то, во что не должен был ни в коем случае втягивать. И я… – Гурьев опустил веки. – Всё, Даша. Действительно хватит.

    – Нет. Не хватит. Там есть кто-то ещё. Кто?

    Младший брат, подумал он. Младший брат.

    – Один очень хороший человек. Очень важный человек. Она обязана находится с ним рядом. Он сейчас на войне, и она – она ждёт. Ты же, наверное, знаешь – там, в небе над Лондоном, сейчас война.

    Он понял, что проболтался.