– Фафик считает, что у меня есть талант, – кивнула девушка, не меняя полулежачего положения.

– Фафику, в его семьдесят три года, лучше искать девушку с талантом медсестры, хорошо попадающей в вену, – отметила Инга, которая то засыпала, то включалась в общую беседу.

И все заржали.

– Инга, ты сама в прошлом году говорила, что у меня тело молодое, только жопа старая, – громче всех захохотал Ашот Квирикян.

– Жопу не помню, но кардиограмму – в деталях. С твоей ишемией я бы всех куколок обходила стороной…

В прошлом году на фестивале был устроен рыбный пикник на острове. Кульминацией его стал конкурс купальников, плавно перешедший в стриптиз. Первую премию среди женщин получила, конечно, Вета. Она выступила в золотом купальнике, в состав которого входили трусы-штанишки, трусы-бикини и трусы-стринги из золотых ниточек. И когда начала снимать вторые трусы, аудитория заорала так, что распугала всю рыбу вокруг острова, и та рванула в соседние государства. Потому что никто не ожидал, что под ними стринги.

Первое место среди мужчин занял Ашот Квирикян. Когда он вышел в центр острова, женщины истерически заорали:

– Кви-ри-кян! Кви-ри-кян!

Понимая, что в семьдесят три стриптизы выигрывают не бицепсами, Ашот пошел ва-банк. Сняв плавки после купания, он был в джинсах на голое тело. Что и продемонстрировал всему фестивалю.

Явленное миру оказалось достаточно помятым жизнью, так что первое место присудили не за качество, а за мужество. Но Инга, сидевшая в шезлонге с другой стороны острова, заорала:

– Спереди не вижу, а сзади, как врач, скажу – тело молодое, но жопа старая!..

С тех пор фестивальные шутили: «Квирикян с молодым телом и старой жопой».

– Ишемия-мишемия! – передразнил Ашот Квирикян Ингу не тогда, на пляже, а уже сейчас в автобусе. – Не занимайся негативным программированием! Я здоров как бык! Как бык, похищающий Европу! Как говорят армяне, пусть коньяк, который мы пьем, будет старше куколок, с которыми мы спим!

– Дорога займет три часа! – сообщила скучным голосом в микрофон для экскурсоводов переводчица Лера. – После этого вы размещаетесь в отеле, переодеваетесь, принимаете душ. Вас ждет ужин в ресторане и просмотр фильма. Извините, я забыла название – расписание у Дины в том автобусе…

Инга опять начала пьяно цепляться к Руслану Адамову, а Наташа отвлекать и переключать ее как перевозбудившегося ребенка.

При всей своей странности их альянс был прочно сцементирован Наташиным «нездоровьем как профессией» и одиночеством вкалывающей Инги, нуждающейся в плече и тепле подруги-бездельницы.

Наташе не везло с врачами. Она была из тех, кто экономит на спичках, промотав на шампанском. И при всей ее совковой бережливости и коэффициенте прибедняемости, на ее лице было написано: «Освободите меня от лишних денег», читаемое профессионалами по этой части за километр.

Когда она заходила в любую «разводильную медклинику» мира – а она почему-то заходила исключительно в них, – ей в течение пяти минут умудрялись навязать самую дорогую и опасную для ее здоровья услугу. Она влюблялась в эту услугу, как влюблялась в подруг, а потом долго лечилась от результатов этой услуги другой разводильной медициной.

И влюблялась уже в эту услугу, с восторгом рассказывая о ней месяцами. Ей нужны были события. Хотя бы даже такие. Страсть к разводильной медицине стояла у Наташи на втором месте после страсти к «культуре-мультуре». И была прописана жирной строкой в бюджете.

На культуру она тратилась редко. Но метко. И все с удовольствием пересказывали друг другу историю треугольника пианиста Иванова и Сестер Бери.