Он был похож на одного из постапокалиптических живущих под землей троглодитов, которых видел в телевизионном фильме, во всем зависимых от работы некоего Механизма, не осмеливающихся подняться на поверхность земли, на которой все еще копошатся некоторые бесстрашные души, обреченных на верную гибель, как только Механизм остановится.

Механизм замедлил ход.

Последняя долина, вспомнил он, это Долина Нищеты и Гибели, где естество растворяется во Вселенной, и Путник уходит в безвременье.

В какой-то момент времени, когда уже не осталось ни моментов, не времени, он все же нашел в себе силы отвергнуть подобный конец и двигаться дальше. Тогда со страшным скрежетом мир вокруг него потихоньку начал двигаться, маховики и шестеренки снова закрутились, и неизбежного, казалось бы, конца удалось избежать. Солнце и луна, шум от дороги, телевизор, все занимало свои места, снова вставало и садилось, гремело и двигалось. Шел декабрь. У сероглазой телеведущей было, что ему сообщить.

– Сегодня Салма Р. выписалась из больницы и отправилась домой. Скандал, вызванный ее пристрастием к опиоиду фентанилу, который чуть не стоил ей жизни, потряс мир развлекательной индустрии. Сегодня она согласилась выступить на камеру прямо на выходе из больницы Маунт-Синай.

Его Возлюбленная, она стояла на ступеньках перед входом в лечебное учреждение и была непозволительно для данной ситуации прекрасна; ее вид внушал обожание, вызывал вожделение и прямо сообщал, что она намерена отвоевать обратно все свои упущенные позиции.

– Мне бесконечно стыдно, – призналась она. – Я подвела канал, на котором работаю, подвела всех, кто вместе со мной трудится над моей программой, подвела своих фанатов и саму себя.

– Мисс Салма Р, пока вы были в больнице, вашу программу закрыли, и руководство канала заявляет, что едва ли готово когда-либо вернуть ее в эфир. Как вы можете прокомментировать это?

– Мне предстоит снова завоевать доверие очень многих людей, – ответила она, царственная в своем унижении, – но я непременно попытаюсь это сделать.

– Это был репортаж из…

– Постойте, – закричал Кишот, – а как же остальное?

– Что ж, – продолжила дикторша, отодвинув от себя бумаги в сильном раздражении, – доктор Р. К. Смайл отпущен под залог и находится дома под пристальным наблюдением, он носит на ноге браслет для отслеживания перемещений, но уже скоро состоится судебное разбирательство, и все складывается не в его пользу. Многие сотрудничавшие с ним врачи были также арестованы, большая часть из них согласилась сотрудничать со следствием и дала против него показания.

– Они арестовали всех, кто, по их мнению, причастен к этой схеме? – с замиранием сердца уточнил Кишот.

– Насколько нам известно, да, – сообщила дикторша. – Мне действительно пора идти.

– А что с моим сыном? – не унимался Кишот.

– Он до сих пор в розыске, – ответила дикторша. – Любопытный факт: на официальных видеокамерах не удалось обнаружить никаких следов его существования. Нам было бы очень интересно обсудить это с вами. Вам надлежит явиться…

Кишот дотянулся до пульта и выключил телевизор. Похоже, будет правильно на время воздержаться от просмотра новостных программ.

Он дважды позвонил по телефону. Сначала сестре. Женщина-Трамплин ответила на звонок, но ограничилась быстрой отповедью.

– Было большой ошибкой встречаться с тобой, – сказала она. – С тобой и этим бессовестным юношей. Иногда самое правильное – не думать ни о никаких примирениях.