|
Что произошло этим январским утром? Множество убитых людей в уединенной деревушке. Вдобавок убитые животные. Все говорило об огромной ярости. Мог ли все это учинить один‑единственный преступник? Или их было несколько, они явились в деревню ночью и, устроив кровавую расправу, скрылись? Нет, пока слишком рано. Ответов нет, есть только немногочисленные обстоятельства да множество убитых. А еще – «последние могикане», хиппи, когда‑то переехавшие из Стокгольма. Да слабоумная старуха, которая имела привычку выходить на дорогу в ночной рубашке.
Отправная точка все‑таки есть, подумала Виви. Не все обитатели мертвы. По крайней мере трое остались живы. Почему? Случайно? Или это что‑то означает? Виви Сундберг не двигалась еще несколько минут. Смотрела в окно: приехали криминалисты из Евле и женщина, по‑видимому судмедэксперт. Она глубоко вздохнула. Что ж, пора, придется командовать. Даже если это преступление привлечет большое внимание, причем, скорее всего, не только в Швеции, она должна хотя бы на время взять ответственность на себя. Но надо сегодня же запросить помощь из Стокгольма. Давным‑давно, на заре своей полицейской карьеры, она мечтала работать в Государственной уголовной комиссии, которая славилась четкими и организованными расследованиями убийств. Сейчас ей хотелось, чтобы эта комиссия поскорее пришла ей на выручку. Достав мобильник, Виви Сундберг набрала номер. Ответили не сразу: – Стен Робертссон. – Это Виви. Ты занят? – Как обычно, я же прокурор. Чем могу быть полезен? – Я в деревне под названием Хешёваллен. Ты знаешь, где это? Неподалеку от Сёрфорсы. – У меня карта на стене. Что случилось? – Сперва найди это место. – Тогда погоди немного. Он отложил телефон. Интересно, какова будет его реакция, подумала Виви. Никто из нас в жизни не сталкивался ни с чем подобным. Ни один полицейский в этой стране, да и во многих других странах тоже. Каждый раз нам кажется, что страшней некуда. Однако границы кошмара постоянно отодвигаются. Нынче вот такое. А что будет завтра? Или через год? Робертссон снова взял трубку: – Нашел. Это не заброшенная деревня? – Не вполне. Но похоже, очень скоро станет заброшенной. Хоть и не по причине отъезда обитателей. – Что ты имеешь в виду? Виви Сундберг постаралась как можно подробнее объяснить, что случилось. Робертссон слушал не перебивая. Только дышал в трубку. – Прикажешь поверить? – спросил он, когда она замолчала. – Да. – Уму непостижимо. – Вот именно. Дело настолько серьезное, что ты как прокурор должен немедля взять на себя руководство дознанием. Мало того, тебе необходимо приехать сюда. И своими глазами увидеть, с чем я тут столкнулась. – Я приеду. Подозреваемые есть? – Нет. Стен Робертссон кашлянул. Однажды он конфиденциально сообщил Виви Сундберг, что страдает из‑за смолы в легких, потому что был заядлым курильщиком, а в пятьдесят лет резко бросил. Они с Робертссоном были не просто ровесники, но даже родились в один день – 12 марта. Разговор закончился. А Виви Сундберг так и стояла, мучаясь сомнениями, не шла на улицу. Надо сделать еще один звонок. Прямо сейчас, потом времени не будет. Она набрала номер. – Салон‑парикмахерская Элин. – Это я. Минутка найдется? – Только минутка. У меня две клиентки под сушкой. Что случилось? – Я в деревне, в нескольких десятках километров от города. Здесь произошло нечто ужасное. Поднимется большой переполох. У меня ни секунды спокойной не будет. – А что стряслось‑то? – Убито множество стариков. Надо надеяться, это дело рук безумца. – Почему «надо надеяться»? – Потому что если орудовал нормальный человек, то все это вообще уму непостижимо. |
