|
В этом заключается большой соблазн для сознания, которое незаметно «подгоняет» свои переживания под привычные и потому «удобные» для себя схемы. Попросту говоря, сознание способно очень ловко обманывать себя. Вместе с тем, поскольку «семена» вещей вообще не имеют формы, нельзя считать макрообразы, полученные посредством интегрирования микровосприятий, только иллюзией. Во всяком случае, это иллюзия, которую невозможно противопоставить некоей опытной или умопостигаемой «действительности». Более того, как предмет духовной практики и средство символической коммуникации, типовые формы культуры вполне реальны. Нельзя только сводить их к понятиям инструментального разума, то есть к формам идеологии, которая, разрывая связь мысли с символическими истоками человеческой практики, вынуждена искать своё обоснование в так называемой «объективной действительности».
Возвращаясь к теме «возвратного движения Пути», мы можем сказать теперь, что в его свете все формы (в том числе и диспозиция войска) находят своё завершение в бес-форменном. Сунь-цзы так прямо и утверждает. Ему вторит Сунь Бинь, добавляя, что всеми формами владеет одно, которое есть одновременно единое и единственное и потому само формы не имеет: «Война — это борьба форм за превосходство. Нет такой формы, которую нельзя было бы покорить, но нельзя знать форму, которая даёт превосходство… Невозможно использовать превосходство одной формы для того, чтобы победить все формы. Поэтому то, благодаря чему можно владеть формой, есть одно. Но то, благодаря чему достигается победа, не может быть одним». В сущности, природа круговорота Пути, его альфа и омега — это состояние бесформенного Хаоса. Однако если в начале круговорота мы застаём хаос первозданной нерасчленённости бытия (так называемое состояние Беспредельного — у цзи), то в конце его мы приходим к культивированному хаосу досконально эстетизированной, осмысленной до последних мелочей жизни — состоянию Великого Предела (тай цзи). Эти два вида Хаоса — природный и человеческий — подобны друг другу не логически, а так, как и полагается реальностям извечно текучим, ежемгновенно самоустраняющимся: они сходятся по своему пределу. Эту запредельную точку схождения несходного древние китайцы и называли Дао, или Великий Путь — путь всех путей. В Дао всё уникально и всё сообщительно, всё одновременно рождается и погибает, всё единственно и едино, всё изменяется — и ничто не преходит. «Война — это путь обмана», — говорит Сунь-цзы, объединяя два по видимости несовместимых понятия: истину и ложь. Мы видим теперь, что он говорит это совершенно серьёзно, имея на то веские основания. Именно этот почти скандальный постулат лежит в основании всей системы китайской стратегии. Каждый манёвр искусного стратега изначально неоднозначен: он может восприниматься и как реальность, и как иллюзия. Более того, он обманчив в своей реальности и реален в своей обманчивости. У противника просто не остаётся шансов! Напротив, «разумный полководец» у Сунь-цзы имеет свободу выбора статуса манёвра и, следовательно, способен прочно владеть инициативой. Он сам определяет то, что принимают за «действительность». Между тем круговорот метаморфоз реальности, взятый как целое, в его родовом моменте существования, выявляет ещё более высокий уровень «чистой со-бытийности», где «путь обмана» предстаёт в его непреходящем, абсолютном виде — как не-двойственность внутреннего импульса движения и его внешнего следа-следствия, то есть «предшествующего» и «последующего» моментов событийности. Напомним, что событийность — эта подлинная основа практики — принадлежит области «воли», или непроизвольного помышления, открытости «сердца» зиянию бытия, где личное сходится с вселенским, конечное — с бесконечным. |
